Леонид и Инга поженились в тот год, когда Головкин
заканчивал институт. Как я уже упоминал, парень учился в МГИМО, и дальнейшая
его биография очень зависела от семейного статуса. «Женатика» почти всегда
сразу отправляли на работу за кордон. Леонид огляделся по сторонам и счел дипломницу
филфака Ингу вполне подходящей парой. Сыграли свадьбу и отправились на Арабский
Восток.
Жизнь в посольстве — это тема для отдельной книги. Те, кому
приходилось пару лет провести в тесном мирке советской колонии, знают, какие
там царят нравы. Это даже не прозябание в отдаленном военном гарнизоне — это
намного хуже. Сплетни, пьянство, постоянная слежка друг за другом, пресмыкание
перед послом и его женой, страх при виде третьего секретаря, который вроде бы
должен заниматься лишь вопросами культуры и не имеет особого статуса, но на
самом деле является порой более могущественным, чем сам посол, потому что носит
на плечах погоны КГБ, невозможность пронести домой ни одну покупку, чтобы
десятки человек не спросили: «Что там у тебя?» Не всякий выдержит подобное,
особенно женщина. Мужья были заняты, утром вели дела, вечером ходили на приемы,
куда, во всяком случае в арабских странах, не очень приглашали жен. Бедные
бабы, изнывая от безделья, пытались найти себе занятия. Одна шила, другая
вязала, третья безостановочно рожала детей. Инга начала пить.
Впрочем, сначала она прикладывалась к бутылке осторожно, и
Леонид Михайлович долгое время не понимал, что происходит у него дома.
Справедливости ради следует отметить, что глобальный размер любовь Инги к
«Хеннесси» приняла тогда, когда Сонечке исполнилось пять лет.
Головкин пытался бороться с женой, но потерпел неудачу, а
потом на его жизненном пути встретилась Зинаида.
— Леонид — крайне порядочный человек, — поясняла
адвокатесса, — он не может бросить алкоголичку-жену, считает себя
виноватым в произошедшем. Он делал карьеру, Инга из-за этого не смогла
реализоваться и стала пить. Мы любим друг друга, но вместе сможем быть лишь
после смерти Инги, понятно?
Я кивнул. Конечно, только, думается, Зинаида слегка
романтизирует ситуацию. На самом деле все обстоит проще. В Министерстве
иностранных дел до сих пор косо посматривают на сотрудников, затеявших развод.
Если ты изменил супруге, то способен изменить и государству, морально
неустойчив, следовательно, ненадежный человек. А вот вдовца, поспешившего
обзавестись новой семьей, полностью одобрят, потому что одинокий мужчина еще
более ненадежен, чем разведенный.
— И, конечно, он обожает Сонечку, — продолжала
Зинаида, — должна сказать, что девочка хорошая, просто запущенная, Инга
совершенно не занималась дочерью, позволяя той делать все, что
заблагорассудится, результат не замедлил сказаться.
Когда Леонид узнал о «карьере» дочери на ниве «фотомодели»,
он чуть не заработал инфаркт. Эта история стала последней точкой в их
отношениях с Ингой. Головкин уехал в Англию и попросил Зину раз в месяц
отвозить Инге денежное содержание.
Зина не испытывала никакой радости от встреч с матерью
Сонечки, но исправно выполняла поручение.
— Да, — объясняла она, — Лёня очень хотел
полностью замять дело, потом решил напугать этого Олега Колпакова. Договорился
с приятелями из определенных структур, те заминировали автомобиль негодяя. Надо
сказать, Лёня перестарался. Мерзавец перепугался до такой степени, что убежал.
— Зачем же было взрывать «Жигули»? Не проще ли
заплатить Олегу деньги за молчание?
— Нет, — сердито ответила Зина, — Колпаков
был сволочь, мерзавец. Такому только предложи откупные, возьмет без писка, даже
с улыбкой, но через неделю вновь появится на пороге и потребует новую сумму,
таких надо лишь запугивать, что Лёня и сделал, но, очевидно, не рассчитал меру
воздействия, потому что Колпаков скрылся.
Леонид Михайлович сначала даже расстроился: поганец уволок с
собой негативы, и никакой гарантии того, что снимки не всплывут где-нибудь еще,
не было. Пару дней Головкин провел в тревоге, он опять подключил своих
приятелей из определенных структур, но тут ему позвонил некий Сергей Кудимов и
заявил:
— Сколько вы готовы заплатить, чтобы снимки вашей
дочери никогда не появились на страницах «Микроскопа»? Если хотите получить
негативы, сумму увеличивайте вдвое!
На этот раз, чтобы не повторить ошибку и не напугать
журналиста, как Колпакова, Леонид Михайлович предпочел заплатить. Сергей привез
«фотосессию», получил «гонорар» и рассказал о смерти Олега. Леонид Михайлович
облегченно вздохнул.
— Леонид не убивал Колпакова, — повторяла
Зинаида, — речь шла только о том, чтобы испугать негодяя. И он пальцем не
трогал Алену.
— Почему?
Зинаида грустно ответила:
— Потому что Алена долгое время была моей лучшей
подругой, я считала ее почти сестрой, даже без «почти». Когда выяснилось, что
она принимала участие в этом деле, я умолила Лёню ни в коем случае не сводить
счеты с Шергиной, пообещав ему лично уладить дело.
Зинаида приехала к подруге в гости. Алена сначала
испугалась, но потом честно призналась во всем. Да, ей очень хотелось
заработать побольше денег, она боится вновь оказаться в нищете, поэтому и
связалась с Колпаковым. Но сама Шергина понятия не имеет, кто был запечатлен на
снимках, порнофото она не видела, просто оформляла Олегу выезды за рубеж по
линии своей фирмы, больше ничего.
— Я тогда еще не знала, что за дрянь эта Алена, —
вздыхала Зинаида, — и очень радовалась. Помогла подруге избежать крупных
неприятностей, но потом выяснилось такое! Думаю, из-за этого ее и убили.
— Что?! — подскочил я в кресле. — Послушайте,
перестаньте говорить загадками!
Колобкова уставилась в окно.
— Темна душа человеческая! Знаете, я глубоко уверена,
что воспитать человека нельзя.
— Вы о чем?
— Вот у меня дома живут две кошки, — спокойно
пояснила Зинаида, — изредка убегают, потом имеют котят. Так уже на третий
день видно, какие характеры у младенцев. Один злой, другой жадный, третий
мямля. Вот и люди: что родилось, то и выросло. Можно их обтесать, научить пользоваться
ножом и вилкой, не сморкаться в скатерть, болтать на иностранных языках, но то,
что внутри, глубоко-глубоко, переделать невозможно, из блондина не выйдет
брюнета.
— Почему? — усмехнулся я. — Очень даже
просто. За полчаса можно приобрести иной цвет волос.
— Вы будете казаться брюнетом, — пробормотала
Зина, — а шевелюра станет упорно отрастать такого цвета, какой была
изначально. Быть и казаться! Разные вещи. Знавала я людишек, которые выглядели
умными, тонкими, интеллигентными, но кем они являлись на самом деле, что
проглядывало под блестящим лаком, если поскрести его ногтем?
