— Вы же хотите узнать, кто поставил тут «жучок»?
— Конечно.
— Тогда не предпринимайте мер, не ведите пока в
кабинете особо важные разговоры и будьте очень внимательны. Человек,
«нафаршировавший» комнату, появится обязательно, ему надо забрать информацию.
Зинаида послушалась.
— Знаете, кто в конце концов оказался гадиной? —
спросила она у меня.
Я кивнул:
— Алена Шергина.
Колобкова всплеснула руками:
— Мы дружили много лет, я доверяла ей, как сестре.
— Зачем же Алене ставить «жучок», коли она и так была в
курсе всех ваших дел? — удивился я.
— Но я же никогда не рассказывала ей в деталях о
работе, — подскочила Зинаида, — существует такая вещь, как
профессиональная тайна.
— И вы никогда не обсуждали ваших подзащитных?
— Бывало, конечно, — кивнула Зинаида, — но
только то, что можно обсудить, никаких тайн и секретов я не выдавала, да и не
могла этого сделать, люди платят мне, в частности, и за умение держать язык за
зубами.
— Что же вам сказала Алена?
— Я поймала ее на месте преступления, — грустно
произнесла Зинаида, — ужасно! Я подозревала всех, кроме Шергиной:
домработницу, массажиста, шофера. Потом у меня неожиданно обнаружился клиент с
ерундовым делом, вопрос мы решили за пять минут, а парень все выискивал повод,
чтобы лишний раз прийти сюда… Поэтому я думала на многих, но Алена была вне
подозрений, самая лучшая подруга, почти сестра… Я бы ни за что не стала
наблюдать за ней, но мужчина, который искал «шпиона», велел ни для кого не
делать исключений.
Зинаида под благовидным предлогом ушла из кабинета, плотно
закрыв за собой дверь, а потом, для проформы, прильнула глазом к отверстию.
Ради того, чтобы узнать правду, пришлось испортить дорогую дверь из цельного
массива.
Несмотря на небольшой размер «глазка», комната была отлично
видна, и потрясенная Зинаида наблюдала, как Алена быстро подошла к столику…
В тот самый момент, когда лучшая подруга производила выемку
магнитофона, Зина обрела возможность двигаться и вошла в комнату.
— Что же Алена сказала в свое оправдание? —
поинтересовался я.
Зинаида печально улыбнулась:
— Знаете, люди, как правило, в подобные моменты говорят
одно и то же. «Невиноватая я, он сам пришел». Стала нести какую-то чушь, но
я-то хорошо знаю, какая у Шергиной патологическая тяга к деньгам, просто фобия!
Купюромания.
— Ну, подобной болезнью страдают многие в наше
время, — усмехнулся я.
— У Алены фобия приобрела невероятные формы, —
вздохнула Колобкова.
— И все же что она говорила?
Зинаида повертела в руках карандаш, потом неожиданно сломала
его.
— Чушь всякую. У Шергиной имеется подруга, Варя
Арсеньева, слышали про такую?
Я кивнул:
— Да, знаком с ней, более того, мы вместе оказались у
постели умершего Ильи Наметкина.
— Это кто такой? — удивилась Зина.
— Как? Вы не знаете? Любовник Алены!
— Ах, вот вы о ком, — протянула Зина, — Алена
держала его за комнатную собачку. Нужен — поди сюда, не нужен — иди вон.
Впрочем, паренек не имеет никакого отношения к этой ситуации. Алена рассказала
дикую историю. Якобы ее мать, которую она считала погибшей, на самом деле живет
в маленьком подмосковном городке. В свое время ее осудили за то, что женщина
пыталась убить мужа, наняла киллера.
— Когда же происходило дело? — удивился я.
— Давно, — ответила Зинаида, — Алене едва год
исполнился.
— Разве в то время людям приходило в голову обращаться
к наемным убийцам?
Зинаида хмыкнула:
— Многоуважаемый Иван Павлович, светлые идеи избавиться
от надоевших супругов посещали людей во все века, и они хотели проделать
задуманное, не запачкав руки. Так вот якобы маменька Алены решила устранить
Бориса Алексеевича, но неудачно, покушение сорвалось, художник обратился в
милицию, а правоохранительные органы сработали просто великолепно, мигом
отыскали заказчика. Жену отправили на полжизни в места не столь отдаленные, а
муженек объявил ее умершей, переехал на другую квартиру и стал считаться
вдовцом. Алена тоже думала, что является сиротой. Но потом, спустя много лет,
правда неожиданно выплыла наружу.
Варя Арсеньева пришла к Шергиной и потребовала:
— Если не хочешь, чтобы все знали про то, что твоя мать
провела больше двадцати лет на зоне, плати за молчание.
— И при чем тут «жучок» в вашем кабинете?
— Якобы запрошенная сумма оказалась слишком
велика, — мрачно сказала Зинаида, — вот Шергина и решила заработать,
установив у меня «жучок». Ну вынудили ее на этот поступок обстоятельства.
Впрочем, я многократно слышала подобное от преступников: никто из них не
виноват, всех подвигли на противоправные действия форсмажорные обстоятельства!
— По-моему, объяснение не выдерживает никакой критики…
Зинаида кивнула:
— Полный бред! Но я не стала проверять информацию,
может, эта Варя Арсеньева и впрямь шантажистка! Мы не слишком-то были с ней
знакомы.
— Как же так?
— Просто. Я дружила с Аленой, Варя тоже, но между собой
мы не общались, такое часто случается. Встречались иногда на дне рождения у
Шергиной, и все. Не знаю я, правда это или нет — про мать Алены, и мне
совершенно это неинтересно. Алена плакала, встала передо мной на колени,
клялась, что воспользовалась только один раз магнитофоном, брала деньги лишь у
Вордо и намеревалась бросить сие занятие. Но я ей не поверила, выгнала вон. Вот
гадина! Она ведь знала, что я не обращусь в милицию, чтобы уберечь клиентов.
Теперь понимаете, почему Леонид вне подозрений? Шергину убрал другой.
— И кто же? — тихо спросил я.
Зинаида спокойно ответила:
— Один из моих клиентов, тех, кого решила шантажировать
Алена. Я не знаю, в течение какого времени она промышляла в моем кабинете.
Ищите сами, могу в качестве дружеского жеста дать список тех, кто побывал тут в
последние два года.
Не дожидаясь ответа, она включила компьютер, потом выхватила
медленно выползающий из принтера листок. Я уставился на список. Двадцать четыре
человека!
— Хоть намекните, чья тайна самая страшная.
Колобкова возмущенно воскликнула:
