Не было смысла ложиться в постель, если она все равно не сможет уснуть.
— Папа здесь! — Голос Джейка был так звонок, что от него задребезжали стекла.
Кэти открыла воспаленные, будто припорошенные песком глаза, почти ожидая, что снова увидит приснившийся ей образ Эдди.
Но в утреннем солнечном свете все было как всегда, а личико ее сына оказалось всего в нескольких дюймах от ее собственного.
— Почему ты спишь на стуле? — спросил он, наклоняя головку набок и теперь становясь похожим на своего отца как две капли воды.
— Я просто отдыхала, — сказала Кэти и застонала, потому что ее ноги затекли от неудобного положения. Отдыхала! Если можно назвать сменяющие друг друга сны о Трэвисе отдыхом, то это был ее отдых.
Джейк схватил ее за руку и потянул изо всех сил.
— Идем есть. Папа готовит!
— Я не голодна, — сказала Кэти, бросив быстрый взгляд в кухню сквозь приоткрытую дверь.
Она не могла видеть Трэвиса, но могла его слышать. Он разговаривал с Генри, и до нее доносился звон и грохот сковородок и кастрюль, как и аромат свежесваренного кофе, возбуждавший аппетит.
Но как бы она этого ни хотела, сейчас она не могла встретиться лицом к лицу с мужчиной, о котором только что грезила.
Личико ее сына омрачилось, и он продолжал тянуть ее что было сил.
— Завтлак! — настаивал он.
Заглянув в его решительные глазенки, Кэти сдалась. В конце концов, это было легче, чем попытаться объяснить трехлетнему малютке, почему вдруг завтрак перестал быть столь важной частью утра.
— Прекрасно, — сказала она. — Дай мне только одеться.
Джейк покачал головкой:
— Папа говорит, сейчас.
Папа говорит это. Папа говорит то. Кэти скрипнула зубами, стараясь не обращать внимания на растущее раздражение, и заставила себя встряхнуться и подняться на ноги. Ведь не прошло еще и недели после возвращения Трэвиса, а он уже успел так или иначе занять столь большое место в жизни и чувствах Джейка.
— Джейк, — позвал Трэвис и шагнул в дверной проем. Он посмотрел Кэти прямо в глаза. Она знала, что ночью он был в городе и, вероятно, проторчал несколько часов в салуне. Встав, она набросила шаль на плечи и завязала концы под грудью.
Ей придется сидеть с ним за столом, но она не позволит ему глазеть на свою грудь. При этой мысли она почувствовала, как отвердели ее соски и все тело обдало жаром.
Ее собственное тело предавало ее. Если уж оно оказалось таким ненадежным, был ли у нее шанс устоять против искушения, носящего имя Трэвис Дин?
Будто прочитав ее мысли, он улыбнулся, медленно раздвигая губы и окидывая ее жадным взглядом с головы до ног. Их глаза встретились.
— Я и забыл, как прекрасно ты выглядишь утром, — сказал Грэвис.
Звук его голоса был почти осязаем, и от него по спине-Кэти побежали сладкие мурашки, но она инстинктивно сжалась, стараясь защититься от него.
— Ты много чего забыл. — Кэти проследовала на кухню за сыном, чуть задев шалью Трэвиса. — Например, забыл вернуться домой, как обещал.
Она услышала его вздох и внутренне улыбнулась. Пока что она достигла немногого, но все же испытала некоторое удовлетворение.
Генри встал со своего места за столом. Волосы его, почти совсем седые и взлохмаченные, образовали вокруг головы нимб. Он бросил на вошедших осторожный и встревоженный взгляд. Пока что он никому не сказал ни слова о странности их взаимоотношений, о том, что только что вернувшийся после столь долгого отсутствия муж спит в амбаре, но Кэти понимала, что он задумывается об этом. А уж как только Генри заговорит, то сплетням не будет конца.
Она опасалась сплетен, но не настолько, чтобы позволить Трэвису спать в доме. «Кроме того, — думала она, — как только поползут сплетни, я расскажу всем, что собираюсь развестись с Трэвисом. Конечно, разведенная женщина — это скандал… и все же ничто по сравнению с падшей женщиной, родившей ребенка вне брака».
Взгляд Генри был острым, пронзительным, будто, глядя на них обоих, он пытался понять, что же происходит на самом деле. Потом, как показалось Кэти, он передумал их спрашивать и направился к двери, прихватив с собой пару тостов.
— Пойду работать, босс.
— Прекрасно, — отозвалась Кэти.
— Хорошо, — сказал Трэвис.
Ответили они в один голос.
В течение долгой минуты Кэти и Трэвис пристально смотрели друг на друга.
Во взгляде Кэти пылала ярость, но Трэвис не отвел глаз. Казалось, он хотел показать ей, что не собирается отступать и завоюет все, что им было утрачено. «Ну, что же, — сказала она себе, сдерживая гнев, — пусть поразмыслит, это пойдет ему на пользу».
Генри откашлялся, взял за руку Джейка и пробормотал:
— Пошли, малый, наведаемся-ка в амбар.
— Посмотрим на щенков? — спросил Джейк, обрадованный такой перспективой.
— Конечно, конечно, — пообещал Генри и вышел.
Кэти и Трэвис остались вдвоем, и в кухне вдруг стало невероятно тихо.
После минутного колебания Трэвис налил кофе в две чашки, поставил их на стол и сел на свое место. Кивнув Кэти, он сказал:
— Все-таки нам следует поговорить. И возможно, именно сейчас.
Ей очень хотелось кофе. К тому же она не хотела показать ему, что опасается разговора. Кэти села за стол, взяла свою чашку, отпила из нее и тотчас же почувствовала, что жизнь снова заструилась по ее жилам. Еще глоток-другой, и, возможно, в голове у нее прояснится и мозги начнут работать как всегда.
— Нам больше нечего сказать друг другу, Трэвис.
— А вот тут, Кэти, ты ошибаешься. — Он подался вперед и, опираясь локтями о стол, не сводил с нее взгляда. — Мне надо многое сказать, и тебе придется это выслушать.
Кэти поджала пальцы босых ног, которые холодил деревянный пол кухни, и взяла свою чашку с кофе обеими руками, скорее для того, чтобы казаться занятой, чем для того, чтобы согреть руки. Глядя прямо на него, она почувствовала, что ее обдало жаркой волной. Кэти старалась совладать с этими столь некстати возникшими ощущениями. Однажды она уже заплатила дорогую цену за право любить Трэвиса. А теперь ей приходилось думать не только о себе.
Теперь у нее был Джейк. И она не позволит этому человеку причинить боль ее сыну.
— Что бы ты ни собирался мне сказать, я не хочу этого слышать.
— Очень плохо. — Трэвис перегнулся через стол и накрыл ее руку своей. — Мне следовало сказать тебе это еще четыре дня назад. Но я хотел дать тебе время. Дать время нам обоим. Я ждал четыре долгих года, чтобы иметь возможность сказать это и…
Кэти вырвала руку и с яростью посмотрела на него. Все еще тлевшие в ней чувства к нему мгновенно угасли.
