Моим друзьям, которые подбрасывали мне деньжат
и милостиво позволяли мне быть безработным. Ни один писатель не сможет без них
творить. И еще раз спасибо.
Х.С.Т.
Глава 1
ГАСИ ИХ, РЕБЯТА
В своей стране родной -
Я на чужбине,
Я силу в теле чувствую и в мыслях,
Но власти нет и мощи у меня,
Я всюду победитель,
Но я всюду проигравший…
Займется только день -
Я всем желаю ночи доброй,
Как только я прильну к земле -
То страх, как черный червь, шевелится во мне -
Страх моего паденья.
Вниз.
В пучину.
Франсуа Вийон
(отрывок из «От жажды умирая над ручьем»)
КАЛИФОРНИЯ. Уик-энд накануне Дня труда… Раннее
утро, туман, приползший со стороны океана, все еще застилает улицы… во Фриско,
Голливуде, Берду и Восточном Окленде мотоциклисты-беспредельщики, увешанные
цепями, в темных очках и грязных джинсах «Левайс», выкатывают из промозглых
гаражей, ночных забегаловок и заброшенных лачуг, где коротали время до
рассвета, чтобы рвануть к полуострову Монтерей, к северу от Биг Сура.
… Джин выпущен из бутылки. Ангелы Ада – герои
набранных жирным шрифтом заголовков скандальной хроники – с шумом и ревом
проносятся на бешеной скорости с первыми лучами зари по фривэю, крепко сидя в
своих седлах… Ни одной улыбки на их лицах… они с остервенением продираются сквозь
транспортный поток, и на скорости девяносто миль в час выруливают вниз по
центральной полосе, чудом избегая, казалось бы, неминуемых столкновений…
подобно Чингиз-Хану на железной лошади, они восседают на своих монстрах-конях с
огнедышащим анусом, отрывая с мясом крышки пивных банок и успевая пощупать за
ляжку твою дочь, не рассчитывая на хороший прием, не моля о пощаде и не щадя
никого; показывая цивилам своего рода класс, давая им слегка дернуть от запаха
тех приколов, о которых они, цивилы, никогда не узнают… Ох, эти добродетельные,
праведные парни – они обожают переворачивать все с ног на голову.
Малыш Иисус, Хромой, Слепой Боб, Пузо, Канюк,
Зорро, Костлявый Зад, Чистяк, Тайни, Бродяга Терри, Френчи, Торпеда Марвин,
Мать Майлз, Грязный Як Эд, Чак-Дак, Толстяк Фредди, Гнусный Фил, Жеребец
Чарли-Совратитель Малолетних, Безумный Крест, Пых, Маго, Скотина и еще по
крайней мере пара сотен таких же, у которых руки чешутся от безделья и которые
жаждут приключений: длинные волосы развеваются по ветру, бороды и банданы –
хлопают, отлетают туда же, в ушах – серьги… перчатки с обрезанными пальцами –
устрашающая пародия на дамские митенки, свернутые цепи, свастики и отдраенные
«харлеи», блистающие хромом… И в это же время на
101-й водители, нервничая, сворачивают с дороги,
чтобы пропустить боевой отряд, пролетающий мимо, как шаровая молния,
оставляющая позади лишь грязь и руины…
#
«Они называют себя Ангелами Ада. Они
разъезжают по стране, насилуют и совершают набеги, словно конница мародеров – и
хвастаются, что нет такой силы у полиции, которая смогла бы скрутить их
преступное мотоциклетное братство» («Правда», «The Man`s Magazine», август,
1965).
«Каждый из них, сам по себе, не так уж плох.
Вот что я вам скажу: я предпочел бы иметь дело даже с целой компанией Ангелов
Ада, чем с этими борцами-демонстрантами за гражданские права. Уж если дело
принимает совершенно неблагоприятный для нас оборот, то демонстранты гораздо
хуже» (надзиратель, тюрьма города Сан-Франциско).
«Некоторые из них – настоящие животные. В
любом обществе они были бы такими. Эти парни – тип отверженных, которым
следовало бы родиться 100 лет назад, – тогда они были бы вольными
стрелками или кем-то вроде этого» (Бирни Джарвис, один из основателей Ангелов
Ада, который позже стал сотрудником отдела полицейской хроники, полицейским
репортером в San Francisco Chronicle).
«Мы составляем один процент, мужик, один
процент, который никуда не вписывается и который на все кладет. Так что не
тренди мне по поводу счетов у доктора и о твоих штрафах за неправильную парковку.
Значит, берешь свою бабу, и свой байк, и свое банджо – и скатертью дорожка. А
свою тропу мы проложили себе через сотни разборок – и остались живы, благодаря
нашим сапогам и кулакам. Мы, бэби, среди мотоциклистов-изгоев – парни
королевских кровей» (Ангел Ада говорит для истории).
#
… Гонка продолжалась. Группы «отверженных» со
всего штата катили по направлению к Монтерею: с севера от Сан-Бернардино и
Лос-Анджелеса – по 101-й; с юга из Сакраменто – по 50-й; с юга из Окленда,
Хэйуорда и Ричмонда – по 17-й, а также из Фриско – по Коуст Хайвэй. «Ядром»,
элитой неподвластных закону изгоев, были Ангелы Ада… с крылатыми черепами на
спинах безрукавок, и мамочками, восседавшими позади них на мотоциклах с коляской,
напоминавших хряка, разделанного ножом мясника. Они едут с выражением
неподражаемого, нескрываемого высокомерия на лицах, лучшей защитой им служит
репутация наиболее отвратительной и порочной мотоциклетной банды за всю историю
существования христианского мира.
Из Сан-Франциско отдельной колонной движется
«Цыганское Жулье», всего три дюжины байков, клуб номер два для
мотобеспредельщиков в Калифорнии, изголодавшийся по скандальной газетной славе.
Имея всего один филиал, «Жулье» по-прежнему может поглядывать с презрением на
такую мелочь, как «Президенты», «Дорожные Крысы», «Ночные Ездоки» и «Знаки
Вопроса» (также из Бей Эреа), на «Гоморру»… с «Содомом», гнездящихся за пять
сотен миль к югу, в огромной безумной чаше Лос-Анджелеса, домашнем ипподроме
«Рабов Сатаны». «Рабы Сатаны» – номер три в иерархии «отверженных»,
специалистов по серийным мотоциклам и любителей мяса молодых собак, с
пижонскими вызывающими платками на голове и боготворящими их блондинками с
глазами переживших лоботомию пациентов психушек.
«Рабы» были особой достопримечательностью
Лос-Анджелеса, и их женщины вплотную льнут к кожаным спинам этих собакоедов,
давящих вшей идиотов, пока те мчатся на север на свою ежегодную вечеринку с
Ангелами Ада, которые даже там смотрят на «лос-анджелесскую свору» хоть и
дружески, но с легким пренебрежением и снисходительностью, на которую «Рабам»
начхать… Они могут безнаказанно отплатить той же монетой другим южным клубам –
«Цинковым Очкам», «Железным Всадникам», «Охреневшим Гусям», «Команчерос»,
«Неприкаянным Чертям» и прочему бездомному элементу с окраин города, заселенных
человеческими отбросами, настолько непотребными, что ими брезгуют не только
клубы «отверженных» – с севера или юга: их могут призвать только для драки,
когда лишняя цепь или пивная бутылка может решить исход баталии.
#
