Примерно в то же время наступило ухудшение в
моих столь длительных отношениях с Ангелами. Весь юмор улетучился из действий
нашей пьесы, когда они стали всерьез верить посвященным Ангелам публикациям
прессы… И выпивать с ними было уже не так весело, как раньше. Исчезла вся магия
их имен. Вместо Мастера по Кидалову , Гнуса и Но! Поехали, появились Лютер Янг,
И.О.Стам и Скарлет III Обыкновенный. Никакой таинственности, никакой мистики…
передержка, как при фотосъемке, свела всю опасность к величине известного всем
знаменателя, и, по мере того, как лица на групповом портрете становились все
более ясными и легко читаемыми, этот портрет терял свою привлекательность.
Девять месяцев я прожил в мире, который на
первый взгляд казался чем-то оригинальным, непохожим на все доселе окружающее
нас. С самого начала было ясно, что та угроза, которую они якобы представляли,
имела мало общего с их растиражированным прессой образом, но существовал
определенный кайф в том, чтобы разделять с Ангелами удовольствие от поднятого
ими переполоха. Позже, по мере того как они привлекали к своим персонам все
больше и больше внимания, окружавший их мистический туман становился все
прозрачнее и прозрачнее, пока не исчез вовсе.
Как-то раз я сидел в «Эль Эдоб» и наблюдал за
Ангелом, впаривающим пригоршню барбитуратов паре прыщавых панков не старше
шестнадцати. И в этот момент до меня дошло, что корни этого поступка не имеют
никакого отношения к освященному временем американскому мифу, а начинают
вырастать из земли под ногами общества нового типа, которое только еще
формируется. Расценивать Ангелов Ада как хранителей старой «индивидуалистской»
традиции, «сделавшей эту страну великой», – всего лишь довольно
безболезненный способ посмотреть вокруг и увидеть, чем же они являются на самом
деле: никаких романтических пережитков, а лишь первая волна того будущего, к
встрече с которой мы всей прошлой историей подготовлены не были. Ангелы – это
прототипы. Отсутствие у них образования превращало их в совершенно бесполезные
существа для экономики с высоким уровнем развития техники, но и давало им массу
свободного времени, чтобы взращивать, холить и лелеять в душах чувство обиды,
трансформировать его в своеобразный культ разрушения. Этот культ средства
массовой информации упорно рисуют как некую разновидность чудаковатости,
возникшей в результате одиночества, как временное явление, которое очень быстро
исчезнет, – стоит лишь на него обратить внимание недремлющего ока полиции.
Такая точка зрения весьма оптимистична, и
оптимизма в ней станет еще больше, если полиция с ней согласится. К сожалению,
все не так… Копы, которые знают Ангелов только по отчетам в прессе, временами
просто боятся их, но близкое знакомство, доходящее иногда до фамильярности,
вызывает у тех же копов презрительное отношение. Те полицейские, которые
знакомы с Ангелами не понаслышке, а на личном опыте, как правило, не считают их
какой-либо широкомасштабной угрозой обществу. А с другой стороны, по крайней
мере девяносто процентов из тех десятков полицейских по всей Калифорнии, с
которыми я разговаривал, серьезно обеспокоены тем, что они называют
«поднимающейся волной беззакония» или «опасной тенденцией неуважения закона и
порядка». Для них Ангелы Ада – всего лишь один из симптомов гораздо более
грозного явления…"Поднимающейся Волны».
«В большинстве своем – это тинейджеры, –
сказал молодой патрульный в Санта Круз. – Пять лет назад было достаточно
лишь поговорить с ними, дружелюбно сказать им – что сойдет с рук, а что не
сойдет. Думаю, они были такими же дикими, но все-таки прислушивались к голосу
рассудка». Он пожал плечами, то и дело трогая барабан .38 Special, который
висел у него на ремне. «Но сейчас, черт возьми, все по-другому. Никогда не
знаешь, когда какой-нибудь паренек налетит на тебя, или достанет пистолет, или
просто оттолкнет тебя и драпанет прочь. Значок теперь для них ни черта не
значит. Они совсем не уважают его, совсем не боятся. Черт, да мне лучше
заметать по полдюжине Ангелов Ада каждый день в неделю, чем вмешиваться в
какую-нибудь драку на большой пивной вечеринке в средней школе. Когда дело
имеешь с парнями на мотоциклах, ты по крайней мере знаешь, с кем борешься. А
эти ребятишки способны на все. Я хочу сказать у меня от одного их вида мороз по
коже. Я заставил себя понимать их, но не более того».
Тем не менее, тенденции в политике и проблемы
административных властей никогда не интересовали Ангелов, и даже после их
временного примирения с полицией Окленда они смотрели на копов очень просто –
как на врагов. Их не интересуют ни настроения, ни идеология и других бунтарских
элементов. Для них все сравнения – либо слишком безапелляционны, либо
оскорбительны. «В мире существуют только два рода людей, – как-то ночью
объяснял мне Маго. – Ангелы – и люди, которые мечтают стать Ангелами».
Но даже Маго не всегда сам в это верит. Когда
вечеринка в самом разгаре и все идет как надо, пиво льется рекой, а шлюшки
ходят толпой, быть Ангелом – одно удовольствие. Но в один из этих унылых дней,
когда сражаешься с зубной болью и пытаешься наскрести несколько долларов, чтобы
оплатить дорожный штраф, хозяин врезает другой замок в твою дверь, если ты не
вносишь просроченную квартирную плату… тогда Ангелом лучше не быть, что
толку-то? Не посмеешься, не позубоскалишь, когда твой рот полон гнилушек,
которые мучительно болят все время, и ни один зубной врач не прикоснется к
тебе, пока не выложишь денежки на бочку. Да, когда вся гниль, скопившаяся в
теле, начинает болеть, начинаешь понимать, что боль – слишком маленькая цена,
которую ты должен заплатить за высшую из наград: быть праведным Ангелом.
