«Если ты напечатаешь это, я достану тебя,
возьму тебя за жабры, и я убью тебя. Мне плевать, что происходит. Со мной
покончат. Вот и все, ради чего я должен жить» (Дэниэл Баррос, организатор
Американской нацистской партии, в беседе с репортером New York Times, который
раскопал доказательства, что сам Баррос был евреем).
«Я был таким же, как и вы, И вы будете такими
же, как и я» (Г.Гиммлер, цитата, нацарапанная на стене в помещении, где
проходила вечеринка Ангелов Ада).
#
Сейчас, разбирая навешанные на них ярлыки,
Ангелов Ада, пожалуй, можно назвать не иначе как мутантами. Они
урбанизированные outlaws с сельской этикой и новым импровизированным стилем
самосохранения. Тот имидж, который они придумали сами для себя, основывался
главным образом на том, что они видели в кинофильмах, в вестернах и в ТВ-шоу с
напористыми, а иногда и неуклюжими персонажами. Именно оттуда они черпали свои
сведения об обществе, в котором жили. Мало кто из них заглядывал в книги, и в
большинстве случаев их образование заканчивалось в 15 или 16 лет и могло
считаться лишь формальным. Свои скудные познания в истории Ангелы черпали из
газет и журналов, начиная с комиксов… так что если они видели самих себя как
персонажей, связанных с прошлым, то происходило это по одной причине: они никак
не могли уловить ритм, свойственный настоящему, а тем более будущему. В их
происхождении нет ничего выдающегося. Они сыновья бедняков, бродяг, неудачников
и сыновей неудачников. Они похожи на миллионы других людей. Но их собирательный
образ обладает своеобразным обаянием, столь очевидным, что это признает даже
пресса, правда с известной долей цинизма. И в своем ритуальном флирте с
реальностью пресса смотрела на Ангелов со смешанным чувством благоговейного
страха, юмора и ужаса, оправданного, как всегда, раболепным потворством
запросам публики. Причем вкусы публики для большинства журналистов – настолько
сбивающая с толку и не стоящая серьезного внимания штука, что они давным-давно
отдали тему расшифровки этого феномена на растерзание оравы людей, занимающихся
предвыборными кампаниями, и, с позволения сказать, «специалистов-экспертов».
Стоит хорошенько подумать над причиной такой
широкой популярности Ангелов. Имея на руках достаточно убедительные
доказательства, они предполагают, что от тех людей, которые стоят у руля
управления обществом, для мотоциклистов-outlaws пользы – как от козла молока, и
они смирились со своей участью неудачников… Но, вместо того чтобы проигрывать и
спокойно относиться к неудачам, они, один за одним, сплотились и, не забивая
себе голову какими-то соображениями лояльности, безоглядно двинулись за пределы
дозволенного. Может, у них и не было никакого ответа на вопрос о смысле бытия,
но, по крайней мере, они еще крепко держатся на ногах.
Однажды ночью, на полпути домой после одной из
моих еженедельных встреч с Ангелами, я вспомнил, как Джо Хилл встретил
расстрельную команду из Юты и его последние слова: «Выше головы. Соберитесь с
духом!». Не погрешу против истины, если скажу, что едва ли кто-нибудь из
Ангелов мог слышать о Джо Хилле или об «Индустриальных рабочих мира"*** от
продавца говеной травки, считающего себя знатоком юриспруденции. Однако в их
поступках есть нечто общее и с Джо Хиллом и с „Уобблиз“. У „Индустриальных
Рабочих Мира“ были весьма серьезные планы относительно переустройства общества,
в то время как Ангелы намереваются только игнорировать существующую социальную
структуру. От Ангелов не услышишь слов о том, что „мы наш, мы лучший мир
построим“, и до сих пор их реакция на окружающую их действительность коренится
в стихийной, кажущейся им законной и обоснованной убежденности, аналогичной
той, что заставляет истеблишмент обрушивать свой неуемный гнев на „Уобблиз“. Та
же преданность делу, доводящая до самоубийства, те же самые ритуалы и клички,
принятые внутри группы… и вся эта странная пирамида увенчана ощущением
бесконечной войны с несправедливым миром. „Уобблиз“ были неудачниками, сегодня
такие неудачники – Ангелы… а если каждый неудачник в этой стране оседлает
мотоцикл, вот тут-то и начнется… эпоха модернизации всей системы дорог.
Однако между словами «неудачник» и
«отверженный» все-таки есть существенная разница. Первый – пассивен, второй –
активен… Знаете, почему Ангелы так удачно скопировали своих предшественников?
Главным образом потому, что они живут, воплощая в реальность мечты миллионов
других неудачников, которые не цепляют на себя никаких вызывающих эмблем и
которые даже не знают, что это такое – быть «отверженным». На улицах каждого
города полным-полно людей, готовых выложить все свои деньги, лишь бы только
превратиться – пускай всего на один день! – в волосатых громил со
свинцовыми кулаками, которые переступают через тела упавших копов, вымогают
халявную выпивку у запуганных до посинения барменов, а потом с диким грохотом
уносятся прочь из города на огромных мотоциклах, изнасиловав дочь банкира. Даже
те, кто считает, что всех Ангелов без исключения следует насильно усыпить или
отправить в состояние анабиоза, вдруг понимают, что без труда могут сами
перевоплотиться в этих чудовищ. Они требуют по отношению к себе
восхищения, – пусть по принуждению, – которое сродни психическому
онанизму.
Ангелам не нравится, когда их называют
«неудачниками», «проигравшими», но они уже научились жить с этим ярлыком. «Что
ж, похоже, я такой и есть, – сказал один из них. – Но ты смотришь на
неудачника, который, прежде чем окончательно выйти вон, устроит здесь настоящий
беспредел, такой, что тебе ад покажется раем…»
–
*** «Индустриальные рабочие мира» или
«уобблиз» ( Wobblies), – мощный профсоюз анархо-синдикалистского толка,
созданный в США в конце 19 века и объединявший многие тысячи рабочих. Американские
власти видели в этом профсоюзе реальную угрозу и активно боролись с ним,
привлекая на свою сторону и членов местных комитетов безопасности (виджиланте).
В 20-х годах двадцатого века боевой профсоюз был ликвидирован, в конце 60-х
возродился вновь, но в настоящее время особого интереса его деятельность не
представляет.
Глава 22
«Тот, кто сам в себе будит зверя, избавляется
от боли чувствовать себя человеком» (Доктор Джонсон).
«Весь квартал неожиданно взорвался шумом
возбужденной, патологически отвратительной толпы. Истеричные женщины рвались в
исступлении вперед, заходясь почти в сексуальном экстазе, царапая и нанося
удары полицейским и агентам, пытаясь дотронуться до тела. Грудастая пухлая
женщина с жирными огненно-рыжими волосами прорвалась через оцепление и
обмакнула в лужу крови свой платок, прижала его к потной одежде и, пошатываясь,
словно пьяная, пошла вниз по улице» … (Из отчета о смерти Джона Диллинджера).
