« Они превратились в очень маневренную ватагу.
У нас есть список из двадцати пяти сотен (sic!) имен членов различных клубов,
но мы не утруждаем себя поисками их адресов. Они постоянно передвигаются с
места на место. Они меняют свои адреса, свои имена, они даже меняют цвет своих
волос».
*Эта тактика быстро стала очень популярной у
полиции в других частях штата и применялась в ситуациях, не имеющих никакого
отношения к Ангелам Ада. Она включает в себя особо эффективные средства
обеспечения контроля над толпой, и к середине 1966 года широко использовалась
для расправы с участниками маршей протеста в Беркли. Полиция начала наудачу
хватать людей и проверять их водительские права по радио. Спустя несколько
секунд приходило сообщение из полицейской штаб-квартиры, и, если у человека
оставался хотя бы один неоплаченный дорожный или парковочный штраф, его могли
«убрать с улицы» – полицейский эвфемизм, означающий «отправить в тюрьму».
В Фонтане, центре тусовки отделения Берду,
Ангелы особенно не бузят в общественных местах и не слишком часто устраивают
бучу. «Если они собираются вместе вчетвером или впятером, я ничего не имею
против, – говорит полицейский инспектор Ларри Уоллес. – А вот если
явится вся орава, десять, двенадцать или того больше, то мы прикроем это
сборище».
В своем личном кабинете Уоллес хранит один
сувенир, напоминающий ему о том, что для него лично значат Ангелы. Это
репродукция картины Модильяни – женщина в рамочке размером два на четыре,
которую он конфисковал в одном из притонов Ангелов. У леди заспанный вид,
длинная шея и жеманный маленький рот. На голове у нее намалеван железный крест,
а волосы сплетены в косичку, и эта косичка уложена в виде слова «Помогите!». На
шее у нее висит Звезда Давида с вклеенной по центру свастикой, в горле – дырка
от пули, и изображена еще одна пуля, пробивающая ей затылок. Там и сям
размашисто нацарапаны Ангельские лозунги момента:
Дурь навсегда,
Навеки загружен.
Доблестный офицер, если бы я знал,
Чему подвергается мое здоровье,
Я бы не пыхнул никогда.
В Берду Ангелы выжили, но им уже не удалось
достичь своего величия конца пятидесятых начала шестидесятых. Когда слава,
наконец-то, распахнула им свои объятия, им нечего было ей предложить, кроме
своей ужасной репутации и пройдохи пресс-агента. Отто, президент филиала, не
смог удерживать ситуацию под контролем – люди расползались как тараканы. Сэл
Минео говорил о возможности получить 3,000 долларов за участие «отверженных» в
съемках фильма, но Ангелы физически не могли собрать кворум: одни были в
тюрьме, другие просто все бросили, а многие из лучших персонажей отправились на
север, в Окленд, – или в «Страну Обетованную», как некоторые ее
называли, – где Сонни Баргер закрутил гайки. Там вообще не было никакого
базара по поводу того, что Ангелы рассыпались в пыль, как комья земли, которую
кидают на крышку гроба. Однако Отто тоже жаждал какой-нибудь деятельности, и у
него по-прежнему оставалась кучка верных ему людей, прикрывавших ему тылы.
Несмотря на все трудности, своей компанией они сумели осуществить последний
довольно удачный ход – шоу при полном прикиде для журналиста из The Saturday
Evening Post.
Статья в Post появилась в ноябре 1965-го, и,
хотя выраженная в ней точка зрения была весьма критической, Ангелов гораздо
больше впечатлило количество написанного о них, нежели качество материала. В
целом статья произвела на них сильное впечатление. Вопреки всему их цветные
изображения украсили обложку The Saturday Evening Post – рядом с принцессой
Маргарет. Они стали настоящими знаменитостями, и не покоренных ими миров больше
на карте не оставалось. Раздражала их одна-единственная мелочь – такая
популярность не приносила им денег. («Все эти монстры используют нас и
обстряпывают с нашей помощью свои делишки, – заявил Баргер репортеру
Post, – нам не обламывается от них ни единого чертового цента».) Что
правда, то правда – Ангелы Окленда ни шиша не получили в результате
лос-анджелесской сделки, но все-таки умудрились содрать почти 500 долларов за
фото, проданные Post, так что едва ли их можно назвать абсолютно
эксплуатируемым меньшинством…
*
«Мы – храбрая компания героев, И собрались
здесь десять лет назад, И в городе нас знают Как Гренадеров Бауэри… Мы доброго
старого племени С булыжником в руке, И длинной винтовкой в придачу. Мы можем
надрать задницу Бруклинской Страже, Если только они сунут свое рыло не в свой
огород, Мы можем промчаться, как мчится сам Дьявол, Когда земля плоская На
целых четыреста ярдов. И девочки, маленькие крошки, Все влюбляются в нас по
уши, Когда они видят наш стиль, И вдыхают бриолин Гренадеров Бауэри».
(Из «Гренадеров Бауэри» Джона Эллисона).
*
Мои контакты с Ангелами продолжались около
года, и я по-настоящему их никогда не прерывал. С некоторыми из них вскоре я
стал, как говорится, на короткой ноге, а с большинством был знаком ровно
настолько, чтобы вместе расслабляться. Первое время – под влиянием
многочисленных предупреждений – я нервничал даже тогда, когда выпивал с ними. В
один прекрасный день я встретил полдюжины Ангелов из Фриско в баре захолустного
ресторанчика «Отель ДеПа», находящегося в южной промышленной части портового
Сан-Франциско, на границе Пойнт Гетто Хантера. Моим связником был Френчи*,
самый маленький, злобный и практичный из «отверженных», совладелец гаража «Бокс
Шоп» по ремонту коробок передач, расположенного через Эванс Авеню от
обветшалого здания «ДеПа».
*Френчи из Фриско, а не Френчи из Берду.
Френчи – двадцать девять лет, он
профессиональный механик, бывший подводник, служивший в ВМФ. Он – пяти футов
пяти дюймов ростом, весом – 135 фунтов, но Ангелы говорят, что Френчи
совершенно неизвестно чувство страха и он может драться с кем угодно. Его жена
– тонкая и гибкая как тростинка, спокойная молодая блондинка, которой больше по
вкусу фолк-музыка, а не драки и дикие вечеринки. Френчи играет на гитаре,
банджо и любит устраивать бешеную пляску крепких горячительных напитков в
горле.
В «Бокс Шопе» всегда полно машин, но далеко не
все они принадлежат платежеспособным клиентам. Френчи и постоянно меняющийся
персонал из трех или четырех Ангелов держат это место, большую часть времени
вкалывая по-настоящему, от четырех до двенадцати часов в день, но бывает, что
они срываются в путешествие на байках, на какую-нибудь нескончаемую вечеринку
или в плаванье на парусной шлюпке у побережья.
Я связался с Френчи по телефону, и мы
встретились на следующий день в «ДеПа», где байкер обычно проводил свой
обеденный перерыв. Когда я туда добрался, он играл в пул с Оки Рэем, Крейзи
Роком и молодым китайцем по имени Пинг-Понг. Войдя в заведение, я немедленно
снял с себя свою спортивную куртку с эмблемой Палм Бич, в знак уважения к явно
демократической, свободной атмосфере, которую, похоже, предпочитали посетители.
