Один смешной инцидент, связанный с эмблемами
Ангелов Ада, произошел несколько лет назад, но до сих пор вызывает безудержное
веселье у банды настоящих, крутых мотоциклистов.
Ангел, известный под кличкой «Немой», был
остановлен как-то воскресным днем за превышение скорости полисменом неподалеку
от пляжа в Санта-Круз. Немой гордо продемонстрировал свои «цвета» на ободранной
куртке «левайс». «Сними ее», – написал полицейский в записной крижке,
вежливо подсунутой ему Немым, который действительно был глух и нем как рыба.
Немой стащил с себя куртку «левайс», обнажив
еще одну нашивку Ангелов на своей кожаной куртке. «Сними ее тоже», –
приказал разгневанный полицейский, снова используя блокнотик Немого и карандаш.
И под кожаной курткой оказалась шерстяная рубашка, также украшенная клубными
«цветами». «И ее снимай», – в ярости нацарапал офицер. Под рубашкой
оказалась майка. На ней тоже красовалась эмблема клуба. «О`кей, умник, и ее
долой», – написал окончательно запутавшийся патрульный.
С самодовольной улыбкой Немой стащил с себя
майку и выпятил вперед свою грудь, выставив на всеобщее обозрение татуировку –
ухмыляющийся череп Ангелов Ада. Полицейский брезгливо отдернул руки, протянул
Немому квитанцию на штраф и умчался прочь на своей патрульной машине. Но
последнее слово осталось все-таки за Немым. Он был готов идти до конца. Его
штаны и трусы были также раскрашены по трафарету.
«Он был запредельным хохмачом», – вот
какой вывод делают друзья Немого.
#
«Люди уже заранее настроены против нас, потому
что мы – Ангелы Ада. Вот почему мы любим давить им на психику. Это так или
иначе бесит их, пудрит им мозги, вот и все» (Джимми из Оклэнда).
#
Многие Ангелы вышли из других клубов
«отверженных»… некоторые из них – такие как «Пьяные Задиры», – были в свое
время столь же многочисленны и наводили такой же страх, как сегодняшние Ангелы.
Именно «Пьяные Задиры» – а не «Ангелы Ада» – провернули Холлистерский бунт,
благодаря которому на свет появился фильм «Дикарь». Это случилось в 1947 году,
когда тому, кто стал Ангелом Ада в 60-ых, было меньше десяти лет.
В то время Холлистер был маленьким городком с
населением около четырех тысяч человек – фермерская община в часе быстрой езды
к югу от Окленда, чуть в стороне от предгорий Диаблоз. Единственное, чем
Холлистер славился в 1947-м, было производство 75 процентов всего чеснока,
потребляемого в Соединенных Штатах. Холлистер был – и в чем-то до сих пор
остается – тем типом городка, который Голливуд представил миру в киношной
версии «К Востоку от Эдема», тем самым местом, где командир местного отделения
Американского Легиона по определению является гражданским лидером.
И так должно было случиться, что 4 июля того
года граждане Холлистера собрались вместе на ежегодное празднование.
Традиционные атрибуты Дня независимости – флаги, оркестры, девушки с жезлами и
т.д. – планировались в качестве прелюдии к более современной части
праздника: ежегодному штурму на мотоциклах окрестных холмов и скоростным
гонкам, которые за год до того собрали соискателей со всей округе… мальчиков из
долины, фермеров, механиков из небольших городков, ветеранов, и просто толпу
благопристойных парней, которым случалось ездить на мотоциклах.
В 1947 холлистерские штурмы холмов и гонки
также привлекли множество конкурентов … – люди действительно съезжались
отовсюду. Когда солнце взошло из-за Диаблоз утром четвертого июля,
подразделение местной полиции из семи человек нервно потягивало кофе после
бессонной ночи и попытки взять под контроль приблизительно три тысячи
мотоциклистов. (Полиция говорила о четырех тысячах; ветераны-мотоциклисты
говорили о двух тысячах – так что три тысячи, наверное, будет правильно).
Один факт был бесспорен: в Холлистере
оказалось такое великое множество байков, что тысячей больше, тысячей меньше –
разницы практически никакой. Толпа росла и становилась все более неуправляемой;
к наступлению сумерек весь центр города был захламлен пустыми, разбитыми
пивными бутылками, и мотоциклисты принялись гонять взад и вперед по центральной
улице. Пьяные кулачные бои перешли в полномасштабные схватки. Легенда гласит,
что мотоциклисты в буквальном смысле захватили город, бросили вызов полиции,
лапали местных женщин, грабили бары и пивняки и наезжали на каждого, кто попадался
им на пути. Газетные заголовки так красочно отразили безумие того уик-энда, что
заинтересовали малоизвестного продюсера Стенли Крамера и молодого актера по
фамилии Брандо. Незадолго до своей смерти, в 1966-м голливудская очеркистка из
раздела светской хроники Хедда Хоппер подметила ощущение угрозы, исходящей от
Ангелов Ада, и проследила их историю в обратном направлении, к съемкам
«Дикаря». Это исследование и побудило ее обвинить в порождении самого феномена
«отверженных» Крамера, Брандо и всех остальных, кто так или иначе был связан с
фильмом. На самом деле «Дикарь» – фильм, который, по общему мнению, относится к
категории «fiction», – был вдохновенным образцом киножурналистики. Вместо
обычного потворства вкусам толпы в стиле Time, в фильме рассказывалась история,
которая только-только начала раскручиваться в жизни, и на развитие которой
фильм оказал влияние. Благодаря этому «отверженные» долгое время воспринимали
себя этакими романтически окрашенными персонажами, яркое отражение которых лишь
немногие из них смогли бы разглядеть в зеркале. Подобное отношение быстро стало
ответом байк-райдеров на ленту «Солнце тоже восходит». Созданный ими образ не
совсем соответствовал реальности, но в его широком распространении едва ли
стоит винить фильм. «Дикарь» проводил четкую грань между «хорошими» и «плохими»
«отверженными», но люди, которые больше всего им вдохновлялись,
идентифицировали себя с Брандо, а не с Ли Марвином, чья роль негодяя была
гораздо ближе к жизни, чем созданный Брандо портрет оказавшегося в тупике
героя. Они видели себя современными Робин Гудами… Мужественные, неразговорчивые
brutes, чьи положительные инстинкты были некогда безнадежно извращены в борьбе
за самовыражение и которые провели оставшуюся часть своей неистовой жизни во
мщении миру, сделавшему их отрицательными персонажами, когда они были еще
молодыми и беззащитными.
