Другой голливудский вклад в «доктрину» Ангелов
Ада – это название. Ангелы заявляют, что они окрестили себя так в честь
знаменитой бомбардировочной эскадрильи времен первой мировой войны, которая
базировалась рядом с Лос-Анджелесом и чей персонал гонял по округе на
мотоциклах в свободное от полетов время. Есть и другое мнение: дескать, Ангелы
получили свое название из фильма 1930 года Джина Хэрлоу, основанного на идее какого-то
сценариста относительно Армейских военно-воздушных сил – которые, может,
существовали, а может и нет – во времена первой мировой войны. Фильм назывался
«Ангелы Ада», и, конечно же, в 1950 году он был все еще на экранах, когда
неугомонные ветераны основали первое отделение Ангелов в Фонтане и все еще
раздумывали, чем бы им заняться. Судя по всему, название появилось задолго до
рождения на свет любого из Ангелов Ада. И оно затерялось в истории одной из
малоизвестных, заброшенных военных баз в Южной Калифорнии. И вот Голливуд
вытащил это название из небытия, сделал его знаменитым и присовокупил к нему
образ бешеных мужиков на мотоциклах – образ, который был позднее охотно
воспринят, но претерпел радикальные изменения среди новой поросли изгоев.
Голливуду и в самом страшном сне не могло привидеться ничего подобного, пока
эти создания не появились во плоти на автострадах Калифорнии.
Явление «мотоциклиста-outlaw» настолько же
уникально американское по своей природе, как и джаз. Ничего подобного тому и
другому никогда не существовало. В какой-то момент эпохи «отверженные»
появились в качестве своего рода обескровленного анахронизма – гибрида, как
пережиток Дикого Запада в человеческом обличье. Однако во всем остальном они
были такой же новинкой, как и телевизор. Если говорить о больших бандах
хулиганов на мотоциклах, появившихся сразу после второй мировой войны, то у них
вообще не было никаких предшественников… упивающихся насилием, боготворящих
скорость и ничего не имеющих против поездки на расстояние в пять сотен миль на
выходные… буянящих с другими бандами мотоциклистов в каком-нибудь заштатном
городишке, который и с десяток мирных туристов не может принять как подобает.
Многие живописные деревушки на задворках американской цивилизации впервые
вкусили плоды туризма не из рук семей, раскатывающих на «фордах» или «шевроле»,
а из лап орав пьяных «городских мальчиков» на мотоциклах.
Заглядывая из настоящего в будущее, можно
сказать, что отчеты очевидцев о бунте в Холлистере кажутся просто детскими
сказками по сравнению с фильмом. Более точным комментарием относительно
характера «бунта» в Холлистере является тот факт, что поспешно собранные силы
из всего лишь двадцати девяти копов взяли все шоу под свой контроль к полудню 5
июля. С наступлением сумерек основная часть мотоциклистов умчалась из города –
в лучшем стиле описаний из Time – в поисках новых развлечений, соответствующих
их мерзким наклонностям. Выполняя требования полиции, в городке осталось
несколько Ангелов – одних из них наказали 25 долларами штрафа за нарушение
правил уличного движения, другие получили по 90 дней тюрьмы за демонстрацию
непристойностей. В скандалы и потасовки были вовлечены приблизительно от шести
до восьми тысяч человек, около пятидесяти получили травмы различной степени
тяжести и были доставлены в местный госпиталь. ( Чтобы лучше понять, чем могут
окончиться «мотоциклетные бунты», следует учитывать, что более четырехсот
пятидесяти тысяч американцев погибает каждый год в результате
дорожно-транспортных происшествий).
Никто никогда не обвинял – по крайней мере вне
стен суда – Ангелов Ада в немотивированных убийствах… Но стоит только подумать,
что могло бы случиться, если бы на «отверженных» возложили ответственность
пусть всего лишь за 3 или 4 смерти в результате дорожно-транспортных происшествий,
да просто за несколько смертей в результате какого-либо недоразумения, –
волосы встают дыбом. В таком случае любого мотоциклиста в Калифорнии разделали
бы под орех прямо на улице, превратили бы его в гамбургер.
По многим причинам, зачастую противоречивым,
вид человека на мотоцикле и звук мотоциклетного двигателя отрицательно
действуют на подавляющее большинство американцев– автолюбителей. В какой-то
момент зарождения всей шумихи вокруг Ангелов Ада один репортер, писавший для
The New York Herald Tribune*, напечатал длинную статью о ситуации, сложившейся
вокруг мотоциклов, и в заключение сделал вывод, «что есть нечто в облике
пролетающего мимо мотициклиста, что пробуждает во многих автомобилистах желание
совершить убийство».
*Теперь исчезнувшей.
Почти все, кто когда-либо ездил на мотоцикле,
с этим согласны. На хайвеях полно людей, которые ездят так, словно их
единственной целью в жизни является месть за все зло, причиненное им людьми,
зверями или судьбой. Единственное, что, похоже, держит их в рамках, – их
собственный страх смерти, тюрьмы и судебных процессов (хотя в один прекрасный
момент этот тормоз может отказать). Гораздо менее вероятно, что они могут
вычислить какого-нибудь незнакомого байкера, чтобы бросить вызов ему, а не
двухсотфунтовому автомобилю или реально существующему врагу. Мотоциклист должен
ездить так, словно все остальные, встречающиеся на дороге, собрались его убить.
Некоторые действительно собираются это сделать. А некоторые, кто далек от мысли
«замочить» мотоциклиста, все-таки представляют собой определенную опасность,
потому что исправить их закоренелую привычку небрежно, как Бог на душу положит,
водить автомобиль может лишь угроза наказания, либо законодательным путем, либо
путем физического воздействия. И здесь дело вовсе не в мотоцикле, якобы
угрожающему каждому человеку за рулем машины.* Байк – абсолютно уязвим; его
может спасти лишь маневренность; и любая угроза дорожного происшествия таит в
себе возможный летальный исход – особенно на скоростной трассе, где невозможно
упасть с байка, чтобы тебя тут же не переехали другие. Несмотря на все эти
опасности, Калифорния, где фривэй – это образ жизни, со значительным отрывом
лидирует как самый большой мотоциклетный рынок страны.
* Притэм Бобо рассказал мне историю о человеке
в «большой новой машине», который заставил его съехать с дороги на 40-м Хайвее
однажды в воскресенье, в пятидесятые годы. «Грязный маленький ублюдок продолжал
буквально дышать мне в заднюю фару, – сказал Притэм, – пока наконец я
просто не свернул и не остановился. Другие парни видели это, так что мы решили
преподать подонку урок. Старик, мы обрушились на него, как полчища муравьев… Мы
молотили по его капоту цепями, содрали антенну и разбили все стекла, до которых
только смогли дотянуться… и все это на скорости семьдесят миль в час, старик.
Он даже не сбавил ход. Но был напуган до смерти.
