Вокруг собралось столько туристов, что пыль
стояла столбом, и мне не удалось как следует разглядеть примечательные черты
той группы любопытствующих, в центре которой мы оказались. Нет, настоящими
туристами назвать их было невозможно – меня окружала добрая сотня любителей
самосуда, линчевателей-самоучек. Пятеро или шестеро из них тоже были одеты в
рубашки военного образца и вооружены пистолетами. На первый взгляд, они были
похожи на обычную компанию деревенских ребят из любого сельского захолустья в
Сьеррах. Но при более пристальном рассмотрении оказалось, что многие запаслись
деревянными дубинками, а у других на поясах висят охотничьи ножи. Нельзя
сказать, чтобы они были злобными и неприветливыми, но как пить дать! –
держали ухо востро и были готовы кое-кому настучать по головам.
Торговец Уильямс нанял нескольких частных
стрелков, чтобы защитить свои денежки, выгодно помещенные здесь, в озерных
краях; остальные были добровольцами – крутые быки, весь день изнывающие в
ожидании драки с кодлой волосатых ребят из города, носивших цепи вместо поясов
и вонявших человеческим салом и потом. Я припомнил настрой Ангелов там, на
горе, и в любой момент был готов услышать первых байков, несущихся с
обезвоженных вершин в город. В такой ситуации налицо были все возможности
устроить этакую вселенскую уличную заварушку, но, жаль, такую все-таки
симпатичную картинку портило наличие пистолетов.
Именно в то мгновение, когда я об этом подумал,
дверь телефонной будки за моей спиной распахнулась, и наружу выскочил Мор. Он с
любопытством посмотрел на собравшуюся толпу, нацелил на нее свой объектив:
чик! – коллективное фото было готово. Мор выполнил свой маневр как бы
случайно, невзначай, как сделал бы любой фотожурналист, выдавая на обложку
глянцевого издания кадры пикника, устроенного Американским Легионом. Затем он
оседлал свой байк, вернул его к жизни, нажав на стартер, и с грохотом помчался
к вершине холма в сторону полицейского заграждения.
«Ежик», казалось, пребывал в замешательстве, и
я воспользовался этим, чтобы вальяжным прогулочным шагом направиться к своей
машине. Никто и слова не сказал мне вслед, а я и не оглядывался, но, однако,
все время ждал, что мне вломят по почкам невъебенной палкой. Несмотря на все
удостоверения прессы, наши с Мором физиономии четко ассоциировались с
«отверженными». Мы были городскими ребятами, незваными гостями, и при
сложившихся обстоятельствах единственными нейтральными персонажами оставались
туристы, которых было трудно с кем-либо спутать. По пути из города я гадал смог
бы кто-нибудь в Бейсс Лейк обменять мои чеки цвета осиновой листвы на
флуоресцентный гавайский пляжный прикид и какие-нибудь стильные сандалии.
У полицейского заграждения на удивление было
тихо и мирно. Байки были снова припаркованы по обе стороны хайвея, и Баргер
снова разговаривал с шерифом. Рядом с ними стоял главный лесной рейнджер
района, который с готовностью объяснял, что совсем неподалеку для Ангелов был
подготовлен другой кемпинг… Уиллоу Кав, около двух миль по главной дороге и
прямо на берегу озера. Это звучало слишком хорошо, чтобы оказаться правдой, но
Баргер дал указание своим людям следовать за джипом рейнджера и проверить все
на месте. Странная процессия медленно проследовала вниз по хайвею, затем резко
свернула в сосны по колее, оставленной колесами джипа, которая вела в кемпинг.
На этот раз никто не жаловался. В Уиллоу Кав
недоставало только автомата с халявным пивом, тогда все было бы в полном ажуре.
Около десятка Ангелов соскочили со своих байков и в полной экипировке ринулись
в воду. Я оставил машину под деревом, решив посмотреть, что к чему. Мы
оказались на небольшом полуострове, врезавшемся в озеро Бейсс и отрезанном от
хайвея полумилей соснового леса. Идеальное место для съемок кинофильма и
совершенно неподходящее для дикой оргии. Однако других вариантов больше ждать
не приходилось, и «отверженные» принялись обосновываться здесь, словно армия
победителей. Шериф Бакстер и главный рейнджер объяснили Баргеру, что существуют
только два условия использования этого места под лагерь: (1) Ангелы оставят его
таким же чистым и незахламленным, каким оно было до их приезда; и (2) здесь
никто не будет им мешать, если outlaws обещают не угрожать покою стоянок на
другой стороне озера, где полным-полно туристов. Сонни с этим согласился, и
таким образом первый кризис уик-энда был разрешен благополучно. Клан outlaws,
насчитывавший уже двести человек, ко всеобщему удовольствию был размещен в
своем частном королевстве, и ни у кого не было никакого повода, чтобы пиздить и
жаловаться. А кроме того на Верховного Ангела была возложена задача держать
своих людей под контролем. Таким образом Баргер оказался в неестественном для
него положении. Вместо того чтобы весь уик-энд перегонять свой пьяный легион с
одного участка враждебного района в другой, он очутился сейчас со своими людьми
в шикарной ловушке, окруженный со всех сторон и все время терзаемый жестокими
властями с пушками и значками … Теперь «отверженные» пребывали в состоянии
редкого равноправия с остальной частью человечества, которую они могли бы как
дважды два вывести из себя, учинив какой-нибудь безобразный беспредел и нарушив
соглашение, скрепленное словом самого Преза.
Сделка была выдержана в духе заключения
договора между белыми и краснокожими, согласно принятым в Голливуде стандартам.
В диалоге между Баргером и представителем закона то и дело проскакивала искра
детской простоты, бесхитростности и наивности:
– Если ты ведешь с нами честную игру, то
и мы будем честными по отношению к тебе, Сонни. Мы не хотим никаких
неприятностей, и мы знаем, что у вас, чуваки, имеется столько же прав разбить
лагерь на берегу этого озера, сколько и у всех остальных. Но, как только ты
причинишь неприятности нам или кому-нибудь еще, мы придем и возьмем тебя за жабры,
и для всей твоей банды это будет равнозначно загоранию на бочке с порохом со
вставленным фитилем.
Баргер кивал головой, и создавалось
впечатление, что он все понимает.
– Мы приехали сюда вовсе не за тем, чтобы
нарываться на неприятности, шериф. Наоборот, до нас дошли слухи, что это вы
задумали устроить колоссальный напряг.
– Хм, а ты как думал? Мы ведь слышали,
что вы направляетесь сюда, чтобы подраться и разнести все к чертовой
матери, – Бакстер изобразил некое подобие улыбки. – Но я не вижу
причин, почему бы вам не отдохнуть здесь так же, как и всем остальным. Вы же,
чуваки, отвечаете за свои поступки. С вами все в порядке. И мы это понимаем.
Выслушав Бакстера, Баргер улыбнулся весьма
саркастически… А улыбается он так редко, что любая гримаса на его лице означает
появление на горизонте чего-то совсем уж очень смешного или забавного.
– Да бросьте вы, шериф. Вы же знаете, что
мы все просто охуительные ребята, иначе нас бы здесь не было.
