Дважды упрашивать нас не пришлось – мы
моментально тронулись с места. Повторялась история с нашим первым кемпингом: у
нашего первого контакта с местными жителями по вопросу закупки пива так же были
налицо все признаки заранее спланированной наебки. Бакстер мог и не отдавать
себе отчета в том, что он делал, но если он знал все с самого начала, то почему
бы не воздать Бакстеру хвалу за разработку столь тонкой и хитроумной стратегии?
За весь уик-энд он появился всего несколько раз, но всегда в самый критический
момент, и всегда у него наготове было справедливое решение. После
урегулирования пивного кризиса Ангелы стали смотреть на шерифа как на тайного
сочувствующего… Но, как бы там ни было, к полуночи первого дня пребывания в
лагере Президенту Баргеру пришлось в полной мере прочувствовать свою личную
ответственность за благополучие каждого из «отверженных» в Бейсс Лейк. Всякий
раз Бакстер так умудрялся решать проблемы, что Ангелы все больше и больше
чувствовали себя его должниками. Такое странное бремя тяжкой благодарности
окончательно испортило праздник Баргеру. Причуды «постановления о сдерживании»
и многочисленные соглашения, заключенные им с шерифом, заставляли Президента
постоянно нервничать. Вынужденная бессонница, которой мучился в те дни шериф
Бакстер, могла быть лишь слабым утешением для него.
Объезжая вокруг озера, мы прикидывали, что за
урла встретит нас у следующего магазина.
– Те ублюдки были готовы нас
измудохать, – заметил Пит.
– Точно, так бы и случилось, –
пробормотал Сонни. – Этот шериф даже и не догадывается, что у него под
носом может разразиться настоящая война.
Я не воспринял его замечание всерьез, но,
когда выходные были уже на излете, понял, что През не шутил. Если бы Баргера
избило местное бычье, то никакие отряды вооруженных ополченцев не смогли бы
сдержать основные силы «отверженных», которые обрушились бы на город полчищами
муравьев, жаждущих крови и мести. Нападение на Президента уже само по себе
чревато пиздецом, но при данных обстоятельствах – поездки за пивом, тщательно
спланированной полицией, – это могло бы стать доказательством гнуснейшей
подставы и предательства. И в таком случае Ангелы поступили бы именно так как
они и должны были поступить по мнению общественности и прессы, появившись на
живописных берегах озера Бейсс. Ожидания человечества оправдались бы. Многие из
outlaws завершили бы свою воскресную эпопею в тюрьме или больнице, но они были
к этому готовы. Мог бы получиться славный бунт, но, анализируя прошлое, я
понимаю, что при первом же столкновении оказалось бы, что шансы на
окончательную победу у обеих воюющих сторон равны. Судите сами.
Многие из линчевателей-самоучек раздумали бы
драться в тот самый момент, как только бы до них дошло, что их противник
намеревается серьезно покалечить каждого, кто только попадется ему под руку. У
Большого Фрэнка из Фриско*, например, был черный пояс по карате, и этот парень
встревал в любую драку с твердым намерением повышибать людям глазные яблоки из
глазниц. Это традиционный прием карате, и не столь уж сложный для тех, кто
понимает, что делает… хотя этому и не учат на занятиях «самообороны»
домохозяек, бизнесменов и вспыльчивых клерков, которые не могут допустить,
чтобы распоясавшиеся шумные кретины обливали их грязью с головы до ног. Цель
такого приема – не ослепить противника, а деморализовать его. «Ты не выбиваешь
ему глазное яблоко на самом деле, – объяснял Фрэнк. – Ты просто вроде
бы выдавливаешь его, так что оно неожиданно вылезает из глазницы. Боль такая
дикая, что большинство чуваков сразу же отрубаются».
*Или Фрэнк Номер Два – не путать с легендарным
Фрэнком, бывшим outlaw и экс-президентом.
Горячие американские парни обычно так не
дерутся. Не охаживают они людей цепью, подкрадываясь к ним со спины… и, когда
эти парни попадают в переделку, где случаются подобные штуки, у них есть все
основания считать свое положение аховым. Одно дело получить кулаком по носу, и
совсем другое – когда у тебя вытекает глаз или твой зуб с корнем выбит цепью.
Так что, если бы тогда разгорелась
полноценная, беспощадная драка, местные, наверное, бросились бы врассыпную
после первой же стычки. Да и полиции потребовалось бы немало времени, чтобы
мобилизовать все силы для наведения порядка, а между тем «отверженных»
окончательно прорвало бы на осквернение всей собственности барыги Уильямса:
были бы выбиты все стекла, экспроприировано подчистую все пиво из холодильников
и, вероятно, взломаны кассовые аппараты. Кого-нибудь обязательно пристрелил бы
Ежик и его команда…
Однако большинство «отверженных» попытались бы
скрыться при первых же признаках подготовки полицейских к серьезным действиям.
А это повлекло бы за собой дикую погоню и перестрелку, но от озера Бейсс
слишком далеко до родных мест Ангелов, и мало кто из них смог бы добраться до
дома, избежав неприятностей и ареста у полицейских кордонов.
Баргер отлично понимал это, и ему совершенно
не хотелось, чтобы события разворачивались по такому сценарию. Но ему было
известно и то, что отнюдь не из святого чувства гостеприимства или заботы о
торжестве социальной справедливости их отправили в этот кемпинг. Тайни Бакстер
держал в руках бомбу, и он вынужден был действовать очень осторожно, чтобы
адская машинка не взорвалась. Главным оружием Баргера была его непоколебимая
уверенность в том, что его люди могут повести себя, как дикие звери, если их
доведут до белого каления. Но они могли бы сдерживать себя, если ситуация будет
оставаться спокойной. Джон Фостер Даллес назвал бы это «балансом террора»,
хрупким нейтралитетом, который ни одна из сторон не хотела бы нарушить. Трудно,
конечно, сказать – пришлась ли жителям американской общины, затерянной в лесах,
по душе перспектива оказаться между молотом и наковальней, многое в этой
истории все-таки остается за кадром. Точно так же странной и нереальной могла
прозвучать информация о конфронтации в Бейсс Лейк для радиослушателей в
Нью-Йорке или Чикаго, в то время как все участники событий ни на секунду не
сомневались в том, что видели собственными глазами. Но что случилось, то
случилось… правильно ли это было или нет – не имеет уже никакого значения: к
тому времени, когда Ангелы разбили свой лагерь в Уиллоу Кав, даже
«постановление о сдерживании», вымученное в недрах местной администрации,
потеряло всякий смысл. «Отверженные» просто-напросто были вынуждены действовать
с учетом ежесекундно меняющейся окружающей их реальности.
Я не собирался участвовать в конфликте, но,
после ловкого бегства от магазина Уильямса, моя скромная персона четко
ассоциировалась с Ангелами, и лично для себя я не видел способа безболезненного
отползания на нейтральную полосу. Баргер с Питом, похоже, считали меня своим в
доску. Мы рулили на другой берег озера, а они попытались честно объяснить мне
важность «цветов». Правда Пита здорово позабавило, что мы вообще подняли этот
вопрос. «Черт, – выдохнул он, – вот здесь-то и зарыта собака».
