А в сотне футов от них, на другой стороне
бухты, шатались Ангелы Ада во всем своем неряшливом великолепии. Никаких кремов
для загара, бикини или водонепроницаемых часов по ту сторону баррикад.
«Отверженные» стояли на скалистом берегу в потрепанных шортах, мокрых
«левайсах», со спутанными бородами, невыгодно подчеркивающими бледность и
скверный цвет их лиц. Кое-кто плескался в воде прямо в одежде. Некоторые девушки
были в лифчиках и трусиках, другие закатали свои тореадорские брюки как можно
выше, и еще несколько плавали в мужских майках. Это смахивало на ежегодный
пикник ночной смены работяг с медного рудника «Никогда не Потей» в Бьютт, штат
Монтана.
Ангелы купаются редко. Это не соответствует их
стилю, и лишь немногие из них действительно умеют плавать. «Черт, да я бы
камнем пошел на дно, если бы полез в эту воду, – заявил один. –
Думаю, я мог бы научиться плавать, если бы только захотел, но на фига? Все
равно я окунался бы в воду раз в году, не чаще».
Вскоре, издав какие-то звуки, отдаленно
напоминавшие петушиное «кукареку!», несколько качков изящно проплыли через
бухту, чтобы ответить на вопросы, которые Ангелы выкрикивали им по поводу
лодок. Байкеры интересовались моторами, поскольку те выглядели настолько
большими, что «отверженные» никак не могли сообразить, почему же с таким грузом
лодки не тонут. Среди моторов оказался «Олдсмобайл Ви-8» в четыреста лошадиных
сил с компрессором надува. Технический язык был понятен и тем, и другим, а
другого общения и не требовалось. После получаса разговоров о магазинах по
продаже техники и совместного распития нескольких банок пива один из парней с
лодок предложил прокатить Ангелов, сделать круг по озеру. Они вернулись, возбужденно
смеясь. «Старый, эта штука обогнула все озеро, – кричал один. – Я не
мог в это поверить. Запредельная хуйня!»
Один-единственный неприятный инцидент за весь
пробег случился вечером в воскресенье, незадолго до закрытия пивного магазина в
десять часов. Ангелы, проведшие там целый день, были пьяны в стельку, и, когда
пришло время закрывать лавочку, они настаивали, что все в полном ажуре и они не
сдвинутся с места. Если «отверженные» собираются компаниями, будь они трезвые
или пьяные, не важно, они устраивают такую же чуму, какая происходит при старте
реактивных истребителей, покидающих взлетную полосу: один за другим, с
ошеломляющим шумом. Основной принцип заключается в том, что контроль
авиадиспетчеров за каждым истребителем не позволяют им таранить друг друга при
взлете, но Ангелы довели этот прием до высочайшего драматического накала.
Приказ убираться ничего не значит, а стиль и ритм происходящего – достигают
критической отметки. Они тщательно заправляются – так, чтобы байки могли
моментально рвануть с места. Outlaw, чей «боров» сразу же не помчится
сумасшедшей молнией, чувствует себя по-настоящему опозоренным. Неудачный старт
вызывает у байкера такие же эмоции, какие возникают у солдата, когда в бою у
его винтовки заклинит затвор, или же у актера, который запорол ключевую фразу
спектакля: «Быть или не быть… каркнул ворон».
Вот что примерно происходило у пивной точки.
Огромная толпа собралась на подъездной дороге, чтобы поглазеть на финал.
Ошалевший фотограф вертелся вокруг, щелкая вспышкой каждую секунду. Но Ангелы
были слишком пьяны, чтобы достойно завершить дело. Некоторые залили полные
баки, а потом бесились и матерились, то и дело нажимая на стартер. Другие как
по команде одновременно срывались с места или вдруг разворачивались и
направлялись в толпу с дикими воплями. Многие тащили с собой упаковки по шесть
банок, и управлять мотоциклами из-за этого было еще труднее. Те, кто облажался
при первой попытке завести мотор, пытались взять реванш, выпустив облако дыма
перед тем, как выжать сцепление. Бак, огромный байкер из «Жулья», не успев
переключить первую передачу, врезался прямо в полицейскую машину, и был
немедленно отправлен в тюрьму, где и провел следующие тридцать дней. Фрип из
Окленда слетел с дороги, врезался в дерево, сломал себе лодыжку и заблокировал
движение по узкой дороге у озера.
Толпа росла и росла, и все хотели чем-нибудь
помочь. Единственным копом, присутствовавшим при этой аварии, оказался помощник
шерифа округа Мадера, сидевший в «воронке», но он сказал, что у него нет
никаких полномочий, и отказался вызвать частную «скорую помощь», пока
кто-нибудь не подпишет обязательство оплатить счет. Это вызвало презрительные
насмешки и протесты в толпе. Фотограф окончательно потерял голову, и начал
материть помощника шерифа. Один из четырех или пяти оставшихся Ангелов умчался
по направлению к Уиллоу Кав. Наконец фотограф заявил, что оплатит счет за вызов
«скорой», и помощник шерифа позвонил.
Спустя несколько мгновений к месту событий
подоспели два помощника шерифа в шлемах, у каждого на поводке была немецкая
овчарка. Поднялась суматоха, раздались истошные крики, люди в панике толкали
друг друга, пытаясь как можно дальше отойти от собак. Где-то внизу на дороге
завыла сирена, но полицейские машины так и не смогли пробиться через
транспортную пробку. Несколько копов бросили свои тачки и побежали разбираться,
не вникнув в суть дела, размахивая дубинками и крича: «Разойдитесь!
Разойдитесь!».
Отряд скаутов Баргера прибыл буквально сразу
же следом за полицией, и никакое движение или, наоборот, пробка им помешать не
могли. Пока они петляли между машинами, свет от их передних фар дергался то в
одну, то в другую сторону, отчего общая нездоровая атмосфера только
усугублялась и становилась еще тревожнее. Я мельком увидел Баргера,
пробивавшегося через толпу к разбившемуся Ангелу. Один из копов в шлеме
потянулся, чтобы его остановить, но был отброшен Грязным Эдом на шесть футов
вдоль дороги. Я видел, как подскочил Эд, и все же не мог поверить своим глазам.
Легавый, должно быть, испытывал то же самое. Грязный Эд ударил его на бегу,
одновременно схватив за грудки. Коп резко отшатнулся, пытаясь ударить наглеца
дубинкой, но вид у него был довольно испуганный. Еще один помощник шерифа
прыгнул на Эда… Оutlaws устроили короткий борцовский поединок, а фотограф
пытался их разнять.
