- Ты мог бы оформить на нее доверенность, - сказал Хантер.
— Мог бы, — согласился Саймон. — Но не стал. Вместо этого я убедил Марджи стать твоей женой.
— Ты...
— Это был самый простой выход, который я видел. Я хотел, чтобы рядом со мной была семья, а ты был далеко.
Чувство вины усилилось. Хантер удивлялся, как вообще может дышать под его тяжким гнетом. И все же...
— Но ты не мог женить меня, ничего мне не сказав.
— Хантер, ты слышал про брак по доверенности? — спросил Саймон.
— По доверенности? Но ведь для этого тебе понадобилась бы моя подпись.
— Я раздобыл ее, — хитро ухмыльнулся Саймон. — Если бы ты удосужился просмотреть финансовые документы, которые я послал тебе на подпись, ты бы обнаружил среди них доверенность на мое имя.
Черт побери, Саймон его подловил. Всякий раз, когда дед посылал ему пакеты с документами, Хантер не глядя подписывал их и отсылал обратно. Семейный бизнес его не интересовал. Служба во флоте была всей его жизнью. Эти два мира существовали для него раздельно. Его предприимчивый дед знал это и использовал в своих целях. Хантер испытывал одновременно восхищение и негодование.
— Хорошо. Ты понимаешь, что я прав. — Пальцы Саймона еще быстрее забарабанили по подлокотнику. — Я присутствовал вместо тебя на свадебной церемонии. Я знал, что раз ты не приехал домой, когда у меня случился инфаркт, то на собственную свадьбу тебя можно не ждать.
—...не то чтобы меня на нее приглашали...
- Церемонию провел мой друг судья Харрис. Мы ничего никому не говорили. Когда мне стало лучше, я отправил Марджи на неделю в отпуск, чтобы все подумали, будто она ездила к тебе и вы тайком поженились.
— Значит, тайком.
— У нас все получилось, и мы подумали, что нет смысла спешить сообщать тебе.
— Особенно потому, что я не хотел этой свадьбы. Саймон нахмурился, и Хантер вспомнил, как
тринадцатилетним мальчишкой стоял перед дедом и пытался объяснить ему, зачем бросил баскетбольный мяч в окно кабинета. Сейчас ему было так же неловко и стыдно, как тогда. Единственное отличие состояло в том, что он уже не был глупым ребенком, чтобы его ставили на место.
— Как она тебя на это подбила, Саймон?
В ответ пожилой мужчина поднялся с кресла, выпрямился во весь рост и пронзил внука таким гневным взглядом, что Хантера пробрало до костей.
— Ты считаешь меня старым идиотом, который может купиться на хорошенькое личико охотницы за состоянием? Ты правда думаешь, что я настолько плох, мальчик?
— А что еще я должен был думать? — Поднявшись, Хантер также сурово посмотрел на деда. — Я приехал навестить тебя...
— Впервые за два года, — вставил Саймон.
— ...а ты говоришь, что женил меня на женщине, которую я даже никогда не встречал, чтобы рядом с тобой была семья.
— Следи за своим тоном, мальчик. Я еще не дряхлый старик.
— Я этого и не говорил.
— Но ты так думал. — Повернувшись, Саймон подошел к столу и сел в кресло, из которого он более пятидесяти лет руководил семейным бизнесом Кэботов. — И вот что я еще тебе скажу. Марджи не имеет к этому никакого, отношения. Все это было моей идеей.
— А она согласилась тебе подыграть по доброте душевной, — с сарказмом произнес Хантер.
— Разумеется, нет. Это было обычное деловое соглашение. Я заплатил ей пять миллионов долларов.
— Пять миллионов...— изумленно пробормотал Хантер. — Значит, она все же пошла на это из-за денег. А ты говоришь, что она не охотница за состоянием.
— Она не такая, и ты это поймешь, после того как проведешь с ней некоторое время. — Достав из ящика ручку, Саймон принялся рассеянно вертеть ее между пальцами. — Мне пришлось долго уговаривать ее взять деньги. Марджи замечательная девушка. Она сделала много хорошего для нашего города, в том числе от твоего имени.
— Как мило с ее стороны, — усмехнулся Хантер, чувствуя, как крышка капкана захлопывается.
— Тебе следовало бы благодарить меня. Я выбрал тебе работящую жену, у которой к тому же доброе сердце.
Наклонившись вперед, Хантер положил руки на край стола и процедил сквозь зубы:
— Я был бы очень тебе благодарен, если бы ты распорядился аннулировать этот брак или на худой конец расторгнуть. И чем скорее, тем лучше.
Его дед презрительно фыркнул.
— Мне следовало знать, что ты это не оценишь.
— Да, следовало бы.
— Если бы ты открыл глаза и увидел в Марджи то, что вижу я, ты бы изменил, свое отношение к ней.
Саймон выглядел таким самодовольным, что Хантер почувствовал прилив ярости. Всю его жизнь Саймон был единственным человеком, на которого он мог рассчитывать. Этот человек объяснил ему, что такое честь и долг, привил ему чувство справедливости. А сейчас он нагло утверждал, что женил Хантера ради собственной выгоды.
— Мое отношение к ней в изменениях не нуждается, — ответил Хантер. — Почему, черт побери, я должен радоваться, что у меня есть жена, когда я в ней не нуждаюсь? Тем более жена, которой ты заплатил?
— Я же сказал тебе, что она не хотела брать деньги. Мне пришлось долго ее уговаривать.
- Ну конечно. Не сомневаюсь, что ее было трудно убедить. Пять миллионов долларов, говоришь? Черт побери, Саймон, о чем ты думал?
- Тебя здесь не было, — мягко произнес пожилой мужчина. — Я нуждался в тебе, Хантер, но тебя не было рядом. А Марджи была.
Хантер снова почувствовал укол совести.
— Она твоя секретарша.
— Марджи для меня гораздо больше, чем секретарша.
— Ну теперь-то конечно, — согласился Хантер.
— Марджи — лучшая из всех молодых женщин, которых я знаю, — не сдавался его дед.
— Мне не нужна жена. Тем более такая, которая вышла за меня из-за денег. Я с ней разведусь.
Саймон раздраженно вздохнул.
— Возможно, после знакомства с тобой она хочет этого не меньше.
Хантер не был так в этом уверен. Может, ей и удалось провести старика, но с ним этот номер не пройдет.
— Марджи была добра ко мне, и я не дам ее в обиду.
Хантер промолчал.
— Она устраивает большой праздник по случаю моего восьмидесятилетия, — продолжил Саймон, — и я не хочу, чтобы этот день что-то омрачало. Поэтому я надеюсь, что до окончания вечеринки ты будешь вести себя как примерный муж, каким тебя знают в городе.
— Прости? — Он не ожидал такого.
- Ты прекрасно меня слышал. Люди в Спрингвилле любят и уважают Марджи, и я не буду спокойно стоять и смотреть, как ты делаешь из нее посмешище. Ты опять уедешь...— Он остановился, словно дожидаясь подтверждения.
