ФБР дает следующее определение организованной преступности:
«Преступный сговор на постоянной основе, который питается страхом и коррупцией,
а мотивировкой является жадность». В определении есть и такой абзац: «Они
совершают или угрожают совершить акты насилия или запугивания; их действия
методичны, последовательны, отличаются дисциплиной и секретностью; они
изолируют своих руководителей от прямого участия в незаконных действиях с
помощью бюрократических прослоек; они пытаются оказать воздействие на
правительство, политику и торговлю посредством коррупции, подкупа и законных
средств; их главная цель – экономическая нажива, не только за счет очевидно
незаконных предприятий… но и путем отмывания нечестных денег и инвестирования в
законный бизнес».
Написать внятную историю преступных деяний в эпоху Ельцина –
задача не из легких. Почти ни одно громкое убийство не было раскрыто. Трудно
выявить даже преступное прошлое многих персонажей – проблема, с которой
столкнулись правоохранительные органы, заключалась в том, что некоторым бывшим
уголовникам с хорошими связями удавалось похитить свои досье, уничтожив следы
своих преступлений. Российский уголовный кодекс содержал много двусмысленностей
и дыр. Многие финансовые операции, которые на Западе расценили бы как
преступные (некоторые типы взяток, мошенничество, казнокрадство,
вымогательство), в России зачастую преступлением не являются.
Российские бандиты не особенно боятся и милиции, потому что
у них есть защитники наверху. На самом низком уровне типичного преступного
сообщества в России находятся «уличные качки», которые вымогают деньги у
палаточных торговцев, владельцев ресторанов и так далее; эти люди отчитываются
перед главарями, действующими на общегородском уровне; последние, в свою
очередь, подчиняются боссам на общенациональном уровне. На каждом уровне у
бандитов свои люди в государственных органах – начиная с местного отделения
милиции или налоговой инспекции вплоть до мэров и губернаторов. И так до самого
верха, до окружения президента.
Обычно любому удачливому российскому бизнесмену приходилось
иметь дело с обеими сторонами. Российская структура власти представляла собой
трехгранную пирамиду: бандиты, бизнесмены и государственные чиновники.
За каждым историческим процессом стоят конкретные личности.
Мне хотелось узнать: кто же в действительности правит Россией? Кто довел страну
до такого состояния? Кто находится на верху пирамиды?
Летом 1996 года я стал знакомиться с деятельностью Бориса
Березовского. Не было другого человека, стоявшего столь близко ко всем трем
ветвям власти: преступность, бизнес и правительство. Нет другого человека,
которому сползание России в пропасть принесло бы такие грандиозные доходы.
Впервые я услышал о нем во время поездки в город Тольятти,
на Волге, где находится крупнейшая в России автомобильная компания «АвтоВАЗ». Я
писал статью об автомобильной промышленности в России и услышал, что «АвтоВАЗ»
каким-то образом связан с предпринимателем по фамилии Березовский (на самом
деле этот магнат заработал свои первые миллионы именно на этом автозаводе).
Когда я спросил президента «АвтоВАЗа» Алексея Николаева о
холдинге Березовского «ЛогоВАЗ», автомобильный босс и его помощники нервно
переглянулись. В глазах людей, сидевших напротив меня, мелькнул испуг. «Мы
больше никаких прямых связей не имеем с „ЛогоВАЗом“, – пробормотал
Николаев. – У них там (в Москве) другой какой-то бизнес».
Кем же был этот бизнесмен, одно имя которого заставляло всех
умолкнуть? Я стал изучать этапы молниеносной карьеры Березовского и обнаружил,
что она полна обанкротившихся компаний и загадочных смертей. Масштаб разрушений
был колоссален, даже по современным российским стандартам. Он вцеплялся в
крупную компанию, высасывал из нее деньги, превращая в банкрота, державшегося
на плаву только благодаря щедрым государственным субсидиям. Его, словно магнитом,
тянуло к наиболее кровавым точкам России: бизнес по продаже автомобилей,
алюминиевая промышленность, выкуп заложников в Чечне. Многие из его деловых
начинаний – от захвата ОРТ до перекупки Омского нефтеперерабатывающего
комбината – были омрачены убийством или случайной смертью ключевых фигур.
Вскоре после его вмешательства в деятельность Национального фонда спорта была
предпринята попытка убить бывшего президента фонда. Свидетельств того, что
Березовский виновен в этих смертях, нет. Правда, в 1995 году он недолго
числился в списке подозреваемых по одному из самых крупных убийств в эпоху
Ельцина, но его никогда не обвиняли в совершении преступления в связи с этими
событиями.
Я встретился с Березовским в Москве в 1996 году. Высокий
интеллект этого человека не вызывал ни малейших сомнений – он доктор
математических наук. Говорил он нервно, мысли формулировал четко, то и дело
взмахивая рукой, на которой остался след от совершенного на него покушения в
1994 году. Насилие в русском бизнесе он принимал спокойно, но при этом занимал
высоконравственную позицию. «В огромной степени проблема криминализации в
России – проблема надуманная, – заявил он. – Надуманная в том смысле,
что русский бизнес на Западе сегодня представляется как криминальный бизнес. Но
это, безусловно, не так… По существу, российский бизнес не отождествляется со
словом „мафия“.
Я спросил: почему же государство не может привлечь бандитов
к ответственности? «Потому что в самой власти есть много криминальных
людей, – ответил он. – Власть сама не заинтересована в том, чтобы эти
преступления были раскрыты».
Через месяц Березовского назначили на ключевой пост в
государстве: он стал заместителем секретаря Совета безопасности.
Распад России предоставил Березовскому уникальную
возможность воплотить в жизнь свои планы в гигантском масштабе. Он становился
все крепче, а Россия все слабела.
Как это ни странно, но основой для экономического и демографического
спада России стали действия «молодых реформаторов» и «демократов» – группы, во
главе которой стояли Егор Гайдар и Анатолий Чубайс.
Во-первых, в 1992 году демократы отпустили цены до
проведения приватизации и тем самым вызвали гиперинфляцию. За несколько недель
сбережения подавляющего большинства граждан страны превратились в прах,
уничтожив надежду построить новую Россию на фундаменте сильного внутреннего
рынка.
Во-вторых, демократы субсидировали коммерсантов – молодых
людей со связями, которые сколотили состояния, взяв на себя роль торговых
государственных монополий и нажившись на огромной разнице между старыми
внутренними ценами на российские товары и ценами мирового рынка.
В-третьих, вслед за гиперинфляцией, уничтожившей сбережения
россиян, ваучерная приватизация Чубайса в 1993–1994 годах была проведена
некомпетентно. В большинстве случаев граждане просто продали свои ваучеры за
несколько долларов брокерам, либо бездумно вложили их в пирамиды, вскоре
рухнувшие. Мог возникнуть мощный класс акционеров, но этого не произошло:
промышленные активы России вследствие приватизации Чубайса оказались в руках
коррумпированных директоров предприятий либо в руках новых московских банков.
