В марте 1992 года я оказался в «Алисе», одной из ведущих
новых торговых компаний. Она находилась в неприметном большом здании на
Ленинском проспекте, дом 45. «Алиса» скрывалась за бесхитростной стальной
дверью в углу здания. Внутри два вооруженных хмурых человека в камуфляжной
одежде проверили мои документы. Куда-то позвонив, один из охранников повел меня
в подвальное помещение. Мы прошли мимо нескольких комнатенок, это был подземный
лабиринт с тускло освещенными коридорами и линолеумными полами.
Наконец мы вошли в какую-то каморку без окон. Над круглым
столом, окруженным старыми креслами и диванами, висела лампа с зеленым
абажуром. На столе – полная окурков пепельница. В углу стояло охотничье ружье.
Скорее, эта была комната для игры в покер, а не для проведения переговоров.
Вскоре появился хозяин: Герман Стерлигов, двадцатипятилетний
худосочный парень с нечесаными волосами и грязными ногтями. Как соучредитель
«Алисы», он был одним из самых богатых людей в России. Он хвастался своими
подвигами и наслаждался своей скандальной репутацией. Он показал на две дырки в
стене, объяснив, что это следы от пуль – пару месяцев назад по ним стреляли.
«Потом мы их достали, – сказал Стерлигов. – У нас
сейчас, как Чикаго в 20-е годы. – Он закурил и надел широкополую шляпу –
пародия на Джеймса Кэгни. – Показать, как работает моя служба
безопасности?»
Он нажал под столом кнопку. Тишина. Потом по коридору
раздался топот ног, послышались крики. Тягостная секунда ожидания – и в
комнату, грохнув дверью, ворвались три молодца в камуфляжной одежде. Закричав
что-то невразумительное, они направили на меня дула пистолетов. Я замер. Они
огляделись по сторонам. «Все в порядке?» – спросил один.
Стерлигов кивнул, и парни ушли, хлопнув за собой дверью.
«Будь это боевая тревога, вас бы швырнули на землю, а уж потом стали
спрашивать, кто и что, – пояснил Стерлигов. – Вдруг у вас под столом
пистолет?»
Стерлигов рассказал, что его охранное агентство называется
«Алиса Х» и насчитывает шестьдесят человек, включая бойцов КГБ, которые
участвовали в нападении на президентский дворец в начале афганской войны.
«Алиса» встроилась в новый рынок, продавая стратегическое
сырье – спецметаллы, которые Советский Союз держал про запас на случай ядерной
войны. От других московских коммерсантов мне было известно, что два номинальных
владельца «Алисы», Герман Стерлигов и его старший брат Дмитрий, были
племянниками Александра Стерлигова, генерал-майора КГБ, недавно прославившегося
своими гневными просталинскими декларациями. Я спросил Германа Стерлигова о
родственных связях. «Брехня и сплетни», – буркнул он (целый год он
постоянно отрицал какую бы то ни было связь с генералом КГБ, но в итоге
признался, что все это время работал на своего дядю).
Стерлигов даже не доучился в школе, он отслужил в армии и
годы перестройки прошатался по стране. Работал на московском автозаводе, это
ему надоело, он отправился на Дальний Восток, на БАМ, потом его занесло в
Казахстан, где он был конюхом у какого-то чеченского предпринимателя. В 1989
году съездил в Никарагуа, побывал на Кубе и в Доминиканской республике (где, по
его утверждению, он за одну ночь в казино Санто-Доминго выиграл и тут же
просадил 28 000 долларов).
Когда в начале 1990 года Стерлигов вернулся в Москву, он с
некоторыми из своих старых друзей пошел работать к Артему Тарасову, советскому
предпринимателю, сколотившему состояние на торговле сырьем и импорте
персональных компьютеров; у Тарасова также были партнерские отношения с беглым
американским коммерсантом Марком Ричем.
Я познакомился с Тарасовым и Стерлиговым в маленькой
конторе, которую «Алиса» арендовала в Нью-Йорке, на углу Бродвея и Уолл-стрит.
Никакого официального положения в «Алисе» Тарасов не занимал; он утверждал, что
этой компанией владеют исключительно братья Стерлиговы, но было ясно – старший
здесь он. Он контролировал ход беседы, как мудрый дядюшка, на трудные вопросы
отвечал сам и мягко поправлял Стерлигова, когда тот делал чересчур импульсивные
заявления.
Тарасов рассказал, что познакомился с братьями Стерлиговыми
летом 1990 года, когда они обратились к нему с предложением: создать торговую
компанию для продажи строительных материалов. Новая компания «Алиса», названная
в честь овчарки Германа Стерлигова, была зарегистрирована в ноябре 1990 года,
кредит в 3 миллиона долларов дал недавно открывшийся коммерческий банк
«Столичный». «Моя роль здесь очень маленькая – я порекомендовал банку выделить
этот кредит, – скромно сказал Тарасов. – Александр Смоленский
(президент банка „Столичный“) давно работал с „Истоком“ (торговая компания Тарасова),
он „Истоку“ доверял, открывал для нас кредитные линии».
Банк «Столичный», по словам Тарасова «получастный,
полугосударственный», был учрежден в феврале 1990 года тридцатишестилетним
Александром Смоленским, в будущем одним из главных деловых сподвижников
Березовского. В 70-е и 80-е годы Смоленский, как и многие будущие российские
миллионеры, промышлял на черном рынке. Из источников российских
правоохранительных структур следует, что он несколько раз был осужден за
экономические преступления, за кражу и незаконную коммерческую деятельность, и
какое-то время провел в тюрьме. В 1988 году, в разгар перестройки, Смоленский
открыл в Москве кооператив строительных материалов и быстро преуспел. В 1990
году он создал свой банк, который вырос в мощную финансовую структуру и сыграл
ведущую роль в залоговых аукционах 1995 года и ельцинской избирательной
кампании 1996 года. Банк «Столичный» остался закрытым акционерным обществом и
не баловал мир информацией о своей деятельности. Но в какой-то момент Березовский
приобрел крупный пакет акций этого банка – по некоторым правительственным
источникам, 25 процентов.
Три миллиона долларов, инвестированных в «Алису» – одна из
первых ссуд, выданных банком «Столичный». Кредитовать компанию, за которой
стоял Артем Тарасов, – это казалось вполне резонным. Он был человеком
интеллигентным, деловым, полным идей. С распадом Советского Союза Россия
лишилась многих портов, и Тарасов пытался получить кредит в 200 миллионов
долларов на строительство трех коммерческих портов: на Черном море, на Тихом
океане и в Мурманске. Он также планировал создать новую частную авиационную
компанию – на развалинах государственного гиганта «Аэрофлот». Был и еще один
проект – открыть в Швейцарии новый российский экспортно-импортный банк,
зарегистрированный на Каймановых островах. Тарасов также предлагал следующую
схему: выкупить старые ангольские долги Советскому Союзу, а потом вновь продать
их правительству Анголы в обмен на туристическую инфраструктуру вдоль берегов
Африки. Все это были здравые идеи, почти все они были воплощены в жизнь через
несколько лет другими людьми.
Наиболее важным компаньоном Тарасова за рубежом оставался
Марк Рич. С 1990 года через Рича проходили довольно большие объемы российского
экспорта нефти, алюминия и другого сырья. Но на первом же году правления
Ельцина за свои успехи Ричу пришлось нести политическую ответственность.
Российское правительство наконец-то всерьез заинтересовалось набранными мелким
шрифтом торговыми контрактами, которые Рич подписал с российскими экспортерами.
Когда в 1992 году я спросил старого друга Березовского Петра Авена, министра
внешней торговли, правда ли, что Рич для продвижения своих сделок подкупал
директоров предприятий и правительственных чиновников, Авен ответил, что это не
исключено.
