Старая структура внешней торговли была стабильным элементом
советской хозяйственной системы. Структура работала эффективно, российская
казна регулярно пополнялась валютой. В большой степени доходы советского
правительства складывались за счет разницы между ценой товара на внутреннем
рынке и экспортными ценами; финансовые операции вело Министерство внешней
торговли. «В советскую эру наше Министерство было просто большой
корпорацией, – говорил мне позднее ветеран внешней торговли Олег
Давыдов. – Это была эффективно работающая бизнес-структура, у которой были
представительства и торговые компании по всему миру. Они работали с
комиссионных – полпроцента от объема продаж».
Мысль о том, чтобы вывести импортно-экспортные операции
из-под контроля государства и отменить таможенные пошлины, может показаться
здравой, но для России образца 1992–1993 годов эта мера обернулась катастрофой.
За два года официальный экспорт из страны снизился на 40 процентов; доходы,
которые государство традиционно получало за счет импортно-экспортных операций,
упали еще сильнее. Петр Авен, экономист тридцати с небольшим лет от роду,
стоявший во главе российской внешней торговли в 1992 году, быстро свалил вину
за происшедшее на привходящие обстоятельства: падение цен на нефть в конце 80-х
и на металл в начале 90-х.
Фактически проблема заключалась в том, что гайдаровская
реформа цен не означала их полную либерализацию – по утверждению его сторонников,
именно этот недостаток лежит в основе последующего экономического сползания
России. Правительство продолжало контролировать цены на наиболее экспортируемые
российские товары; цены на нефть и газ на внутреннем рынке, а также на алюминий
и другие металлы, на лес, уголь и удобрения составляли крохотную часть от цен
на мировых товарных рынках. Гайдар признает: то, что его правительство не
провело полную либерализацию товарных цен, – «ошибка», но совершить эту
ошибку его вынудило политическое давление консерваторов. На экспортные товары в
стране существовал двойной ценовой стандарт: одна цена – для мирового рынка,
другая (гораздо ниже) – для внутреннего. Частным торговым фирмам вроде
«ЛогоВАЗа» был дан зеленый свет – обогащайтесь на здоровье.
Тем не менее под напором чиновников из Международного
валютного фонда и других консультантов правительства молодые реформаторы
Ельцина решили: государство должно целиком выйти из внешнеторговой
деятельности. Были устранены барьеры, мешавшие частным торговым фирмам приобретать
товары по внутренним ценам и продавать их за рубеж. В течение нескольких
месяцев 30 процентов российского нефтяного экспорта и более 70 процентов
экспорта металлов из государственных торговых структур уплыло. К 1994 году
основная часть российской внешней торговли перекочевала в руки частников.
«Мы демонтировали все, – вспоминает Давыдов. – Мы
начали либерализацию при отсутствии всякого контроля. Наехали иностранные
предприниматели, многие – мошенники, и научили наших уму-разуму. Речь уже шла
не об одном проценте, а о десятках процентов».
Первыми от введения нового режима выиграли директора
основных сориентированных на экспорт предприятий. Они просто открыли на Западе
торговые компании и стали продавать им свою продукцию; прибыль возвращалась на
предприятие или хотя бы в Россию в очень редких случаях.
Обычная схема работала следующим образом. Иван возглавляет
нефтедобывающую компанию «Национальная нефть». Иван же лично контролирует
нефтеторговую компанию «Волга трейдинг». «Волга» покупает у «Национальной
нефти» партию сырой нефти, но вместо оплаты выписывает долговую расписку. Затем
«Волга» продает нефть на рынке за реальные деньги. Но вместо того чтобы из
вырученных денег расплатиться с «Национальной нефтью», «Волга» переводит деньги
на личный счет Ивана в швейцарском банке. После этого Иван, надев благочестивую
маску, отправляется в Москву и просит Министерство финансов или Центральный
банк дать компании «Национальная нефть» ссуду на щадящих условиях, чтобы как-то
компенсировать нехватку денежной массы.
Сразу после крушения коммунизма Березовский возник как
крупный коммерсант в целом ряде торговых структур. В первой половине 1992 года,
по официальным сведениям об экспорте нефтяных продуктов, «ЛогоВАЗ» вывез за
границу 236 000 тонн сырой нефти (продано партнерам в Швейцарии и США), 95 000
кубометров пиломатериалов (продано немецкой компании), гигантскую партию
алюминия в 840 000 тонн (продано венгерской торговой компании) – валовая
стоимость этих сделок составляла около 1 миллиарда долларов.
Хотя наибольшую выгоду сулила торговля алюминием,
Березовского больше интересовала нефть. В 1992 году он помог основать
Международный клуб нефтепромышленников. В том же году он создал совместное
предприятие, куда вошли «ЛогоВАЗ», нефтедобывающее предприятие «Самаранефтегаз»
(в то время «Куйбышевнефтегаз»), администрация Самары и небольшая нефтяная
компания GHK, расположенная в Оклахоме. Эту структуру Березовский определил как
«финансовый механизм» для экспорта нефти из «Самаранефтегаза», часть денег шла
на приобретение оборудования у GHK.
Тут Березовский чувствовал себя как дома. Крупнейшим
промышленным предприятием Самарской области был «АвтоВАЗ», источник торговых
операций «ЛогоВАЗа». И между Березовским и компанией «Самаранефтегаз» уже были
тесные отношения. В конце 1993 года он сделал эту нефтяную компанию одним из
акционеров своей инвестиционной схемы «АВВА». В то же время принадлежавшая ему
швейцарская компания «Форус» пыталась получить у американского «Эксимбанка»
ссуду в 60 миллионов долларов для «Самаранефтегаза». Но денег не дали, потому
что американцам стало известно: управляющие «Самаранефтегаза» манипулируют с
экспортной выручкой компании. Однако Березовский продолжал вести дела с
«Самаранефтегазом» еще три года51.
Сырую нефть у «Самаранефтегаза», в частности, забирал
Самарский НПЗ. С начала 1992 года Самарский НПЗ экспортировал свою продукцию
через торговую компанию «Нефсам», совместное предприятие между НПЗ и
бельгийской компанией «Тетрапласт», владельцем которой был некий сомнительный
предприниматель, связанный с бандитским авторитетом Отариком. Возврат в
компанию экспортной выручки был фактически равен нулю. В 1993 году по указу
президента Ельцина Самарский НПЗ начали преобразовывать в новую холдинговую
компанию «Юкос». Управляющие «Юкоса» хотели взять под контроль экспортные
операции НПЗ, но торговая компания решительно воспротивилась. В октябре 1993
года генеральный директор НПЗ и вице-президент «Юкоса» Геннадий Зенкин был убит
возле своего дома. Через три месяца после этого убийства серьезное ранение получил
глава «Тетрапласта» – в его «мерседес» стреляли прямо на одной из московских
улиц. Вскоре еще один из руководителей «Тетрапласта» был убит. После этих
событий смена власти на Самарском НПЗ пошла сравнительно тихо.
Чтобы не платить налоги, большинство российских торговых
фирм прибегали к уловке, которой пользовался еще КГБ: фальшивые счета по
импортно-экспортным операциям. Например, высококачественный российский лес
регистрировался как низкокачественный и шел на экспорт по пониженной цене, а
покупатели за рубежом переводили дополнительные суммы в иностранные банки на
счета коммерческих структур либо российских официальных лиц, сделавших эту
операцию возможной. Алюминий, сталь, никель, драгоценные металлы, мех, рыба
экспортировались по аналогичной схеме. Колоссальные прибыли делались так же и
на импорте продуктов питания, одежде, бытовой технике и промышленном
оборудовании, все это приобреталось по вздутым ценам, а разница ложилась на
счета российских коммерсантов в иностранных банках.
