Событие, которое могло бы срубить на корню растущую империю
Березовского, в конечном счете не имело для него крупных последствий – к тому
времени, когда его отношения с «АвтоВАЗом» прекратились, магнат уже нашел
другую дойную корову, куда более перспективную: «Аэрофлот». Посредников,
которые занимались автовазовскими финансовыми и коммерческими операциями,
Березовский переключил на обслуживание авиакомпании. Туда весьма кстати
переметнулся и Николай Глушков. До этого времени он был финансовым директором
«АвтоВАЗа» и отвечал за отношения с «ЛогоВАЗом» (учредителем которого являлся).
Осенью 1995 года Глушков ушел с «АвтоВАЗа» и стал первым заместителем
генерального директора «Аэрофлота». Он опять мог содействовать Березовскому. Для
Глушкова конфликт интересов на «АвтоВАЗе» уступил место конфликту интересов в
«Аэрофлоте».
В мае 1996 года маршал Шапошников, неопытный генеральный
директор «Аэрофлота», разослал письмо в 152 представительства компании за
рубежом с приказом переводить до 80 процентов их валютной выручки в «Andava» в
Лозанне. (Много времени спустя маршал Шапошников сказал одной российской
газете, что подписать такое письмо ему велел Глушков.)
«Когда зарубежные представительства „Аэрофлота“ спрашивали,
почему заработанные деньги оставались не в компании, а шли на частные счета, им
говорили, что деньги идут на избирательную кампанию Ельцина, – утверждает
Коржаков. – На самом деле Березовский оставлял деньги себе».
Осенью 1998 года я спросил генерального директора
«Аэрофлота» Валерия Окулова, почему авиакомпания работает с «Аndava». Окулов
ответил: «Andava» помогает нам получать кредиты на Западе».
Но единственными крупными кредитами «Аэрофлоту» были либо
гарантии американского «Эксимбанка» (для покупки «Боингов»), либо кредиты, полученные
усилиями компании «Andre & Cie.». В этих операциях «Andava» участия не
принимала.
«Andava» проводила обычные валютные операции, ускоряя
платежи лизинговым компаниям и поставщикам горючего и иногда получая небольшие
банковские гарантии. Деньги, поступавшие от зарубежных представительств
«Аэрофлота», хранились на счетах «Andava» в лозаннском отделении «Union Bank of
Switzerland». «Andava» управляла деньгами по доверенности.
В прошлом эти операции выполнял Центр по международным
платежам «Аэрофлота». Если бы «Аэрофлот» хотел осуществлять международные
операции более эффективно, он мог бы участвовать в клиринговой системе
Международной ассоциации воздушного транспорта, которой пользуются авиакомпании
во всем мире для оплаты за границей горючего, эксплуатационных расходов и
посадочных сборов, а также для проведения необходимых валютных операций.
Но «Аэрофлот» предпочел иметь дело с «Andava». Авиакомпании
это обошлось дорого. Вознаграждение за услуги было запредельным. Большинство
крупных международных банков были бы счастливы оказывать услуги, которые
«Andava» оказывала «Аэрофлоту»; вознаграждение обычно составляет долю процента
от суммы управляемых активов. Но по контракту от мая 1997 года между «Аndava» и
«Аэрофлотом» «Andava» получила комиссию в 3,125 процента от суммы средств,
перечисленных «Аэрофлотом» на ее счета. При ежегодном обороте примерно 400
миллионов долларов это составляло 13 миллионов в год. Неплохо для компании с
двумя сотрудниками в штате.
Иными словами, «Andava» выполняла задачи, которые мог бы
выполнить и сам «Аэрофлот». С таким щекотливым делом, как мобилизация кредитов
западных банков, профессионально справлялась компания «Аndre & Cie.». Для
чего же была нужна «Andava»? И почему до 80 процентов зарубежной выручки
«Аэрофлота» поступало на счета «Andava»? «Не знаю, – говорит Маре. –
Могу только догадываться».
В связи с огромной проблемой бегства капитала из России
(главной причиной девальвации рубля) Центральный банк России попытался ввести
строгие правила по возвращению капитала российскими экспортерами. В законе ясно
говорилось, что экспортная выручка российских компаний должна возвращаться в
Россию, и половина этой суммы должна конвертироваться в рубли. Если компании
требовалась иностранная валюта, она всегда могла продать рубли на валютных
биржах в Москве.
«Мы не должны соблюдать это распоряжение, – сказал мне
генеральный директор „Аndava“ Уильям Ферреро. – У нас есть соответствующая
лицензия Центрального банка».
«Аэрофлот» обратился за этой лицензией 5 июля 1996 года,
вскоре после того, как Березовский получил над ним контроль. Но руководство
Центрального банка, по-видимому, озадаченное отношениями «Аэрофлота» и
«Аndava», воздержалось от выдачи лицензии.
К началу 1997 года информация об этой темной сделке начала
просачиваться в прессу; первым был «Forbes», за ним российские газеты и,
наконец, швейцарские. Одна российская газета заявила, что «Аэрофлот» создал в
Лозанне «смазочный фонд». Прокуратура начала расследование.
Зять Ельцина
Евгений Шапошников, маршал ВВС бывшего СССР, глава «Аэрофлота»,
заподозрил неладное в деятельности «Andava». 12 марта 1997 года его уволили. На
место генерального директора был назначен Валерий Окулов. Видный мужчина,
Окулов проработал 22 года в советской гражданской авиации, добравшись до
должности штурмана на рейсах «Аэрофлота» (третья по значимости фигура на рейсе
после пилота и второго пилота). Его профессиональная карьера была ничем не
примечательна, кроме одного факта – он был женат на Елене Ельциной, старшей
дочери президента России.
Через два месяца после назначения Окулова на должность
генерального директора «Аэрофлота» Центральный банк предоставил авиакомпании
разрешение не возвращать валютную выручку в Россию.
«Используя политические связи, Березовскому удалось получить
лицензию Центрального банка», – позднее вспоминал Коржаков.
Коржаков ссылался на расшифровку телефонных разговоров
Березовского с главой Центробанка Сергеем Дубининым в марте 1997 года. Эти
разговоры были перехвачены частным сыскным агентством, названия которого он не
раскрыл; пленки с записями отправили в Генеральную прокуратуру России, где
подтвердили их подлинность. В этих разговорах Березовский, являясь в то время
замсекретаря Совета безопасности (следовательно, по закону ему запрещалось
участие в коммерческой деятельности), беззастенчиво оказывает давление на
председателя Центробанка: он просит удовлетворить ходатайство Николая Глушкова,
человека, по выражению Березовского, «безупречной репутации», о получении
лицензии на особые отношения между «Аэрофлотом» и «Andava».
«Мы теряем время, – заявляет Березовский главе
Центробанка. – Жизнь-то идет в это время, она не стоит на месте. И процесс
(в „Аэрофлоте“) продолжает идти не совсем так, он лучше, безусловно, поскольку
это была инициатива Глушкова. Но для того чтобы он шел нормально для
государства и в глазах государства, нужны некоторые решения, уже ваши, которые
вот уже год мы не можем никак продвинуть».
Дубинин обещает, что отдаст распоряжение своим подчиненным
ускорить решение вопроса о лицензии. Получив это обещание, Березовский сразу
звонит Николаю Глушкову. Между ними происходит следующий разговор:
