Теперь Березовский с Абрамовичем могли принять на себя
руководство «Сибнефтью» без особого сопротивления. Оставался лишь технический
вопрос – как заполучить акции нового нефтяного гиганта. Вскоре способ нашелся:
постыдная псевдоприватизация в виде залоговых аукционов.
Залоговые аукционы
Идею проведения залоговых аукционов впервые упомянул в
разговоре со мной в 1994 году американец Борис Йордан, специалист по
инвестициям, в то время возглавлявший российский акционерный отдел в «СS First
Boston»; Йордан полагал, что российскому правительству следует организовать
гигантскую сделку «долги в обмен на акции». В начале 1995 года он ушел из банка
и основал расположенную в России компанию «Ренессанс Капитал»; его партнером
стал банкир Владимир Потанин. Вместе они разработали план обмена долгов
правительства на акции. По этому плану ведущие российские банки давали остро
нуждавшемуся в деньгах правительству 2 миллиарда долларов под залог крупных
пакетов акций лучших промышленных предприятий страны. Акции оставались в
собственности банков до проведения на этих предприятиях приватизации во втором
раунде аукционов в 1997 году.
Ведущие российские банки были готовы участвовать в
строительстве промышленной империи. «В России нет спокойной жизни, если
получаешь приличные доходы от торговли, – сказал мне глава Банка „Менатеп“
Михаил Ходорковский. – Никто этого не понимает. У вас не будет ни минуты
покоя. На вас будут наезжать рэкетиры, вас будут дергать государственные
органы. Вас перестанут уважать даже ваши родители».
Настоящая причина была куда более прозаической. Обслуживая
счета крупнейших российских экспортеров – основная доля в которых все еще
принадлежала государству, – банки вроде «Менатепа» сколотили огромные
состояния, и им требовались гарантии того, что деньги этих компаний будут и
дальше поступать на их счета. И банки решили пустить деньги, заработанные на
обслуживании счетов крупнейших экспортеров, на покупку их же акций. (Второй
этап приватизации по модели Березовского.) Однако новые российские банкиры были
не в состоянии много заплатить. Всего за несколько лет они сделали миллиарды
долларов, но большую часть этих денег истратили на мраморную отделку офисов,
«мерседесы», особняки в Москве и виллы за границей.
Никто не умел так ловко прибирать к рукам крупные компании,
как Березовский, – почти даром. Магнат вложил всего несколько миллионов
долларов и получил контрольный пакет акций «АвтоВАЗа»; он заплатил всего 320
тысяч долларов за контрольный пакет на ОРТ; он не заплатил ни копейки за
контроль над «Аэрофлотом». За контрольный пакет акций «Сибнефти» надо было
выложить приличные деньги, но не таков Березовский – он хотел заплатить лишь
крошечную часть рыночной стоимости.
Именно на этой основе – взять под контроль крупнейших
российских экспортеров и при этом ничего не заплатить за их акции – и
родилась идея залоговых аукционов. Честь обратиться с этим предложением к
правительству предоставили Владимиру Потанину.
Тридцатишестилетний Потанин был одним из «золотых мальчиков»
советского истэблишмента. Умный, энергичный и деловой. С хорошими связями. Его
отец работал в Министерстве внешнеэкономических связей. Потанин вступил в
комсомол, учился в престижном институте, в двадцать шесть лет вступил в партию
и начал работать в министерстве своего отца. После падения Берлинской стены
Потанин с сослуживцами из министерства основал международную торговую компанию
«Интеррос» – конкурента старым государственным торговым монополиям. При
поддержке высоких должностных лиц из Министерства внешней торговли и ЦК партии
его компания быстро получила лицензии на внешнеторговую деятельность, появились
клиенты из числа крупнейших экспортеров.
После прихода Ельцина к власти Потанин начал заниматься
банковским делом. Он основал два банка – МФК и «Онэксим-банк» – на руинах
главных внешнеторговых банков СССР. Лучшие клиенты этих обанкротившихся
учреждений – более сорока крупнейших российских экспортеров – перевели свои
счета в новые банки, оставив внешнеторговые долги российскому правительству. Уже
через несколько лет после основания «Онэксим-банк» и МФК занимали третье и
четвертое места соответственно в рейтинге российских банков, имея филиалы в
Швейцарии, на Кипре и Карибских островах.
Даже такое современное финансовое учреждение, как
«Онэксим-банк», несло на себе отпечаток примитивизма российской банковской
системы. Мне это бросилось в глаза, когда я пришел на встречу с Потаниным в
офис «Онэксим-банка» – огромное, уродливое современное здание. Сначала пришлось
предъявить вооруженной до зубов охране приглашение; затем мой портфель
пропустили через рентгеновскую машину, а меня попросили пройти через
металлодетектор. Преодолев последний барьер – изготовленные в Италии двери из
толстого гранатонепробиваемого стекла – я, наконец, оказался в холле. К чему
такие меры безопасности? «Из-за бандитов, – объяснил Потанин, когда я
поднялся к нему наверх. – У правительства нет сил, чтобы защитить нас. Вот
мы сами себя и защищаем. Самые талантливые государственные служащие, включая
тех, кто работал в спецслужбах, перешли в частные структуры».
Среди клиентов «Онэксим-банка» были предприятия,
производившие стратегически важные экспортные товары – нефть, бриллианты,
драгоценные металлы и оружие, – это доказывало его привилегированный
статус. Потанин не участвовал в политических интригах, никогда публично не
критиковал членов правительства. В отличие от Березовского Потанин очень
сдержанно высказывался по поводу своих замыслов. «Я никогда не считал, что
влияние банкиров на власть является решающим, и я никогда не считал, что власть
должна обслуживать бизнес», – сказал он мне.
Но идея кредитов под залог акций как раз и означала то, что
правительство шло в услужение нескольким избранным банкам. Другие крупнейшие
российские банки с радостью подписались под идеей Потанина. Наиболее
красноречивый и представительный из банкиров, Потанин представил план на
заседании Кабинета министров в марте 1995 года; его сопровождали Михаил
Ходорковский из «Менатепа» и Александр Смоленский из «Столичного банка
сбережений». Потанин выступал один. Кабинет министров под руководством Анатолия
Чубайса и премьер-министра Черномырдина план принял.
Тут же последовала драка между ведущими банками за право
дать правительству кредит в обмен на акции лучших предприятий. Полковник
Валерий Стрелецкий, возглавлявший отдел СБП по борьбе с коррупцией и
должностными преступлениями в правительстве, выяснил, как отбирались победители
залоговых аукционов.
«Отбор шел летом и осенью 1995 года на многочисленных
встречах полудюжины ведущих бизнесменов (Березовский, Смоленский, Ходорковский,
Потанин и другие) с государственными чиновниками, – говорит он. – Они
не всегда встречались в полном составе. Иногда собирались отдельными группами,
обсуждали проблемы, приходили к соглашению. Если договориться не удавалось,
каждый шел своим путем, действуя через знакомых в госаппарате. Затем опять
встречались все вместе. Таким путем шло разделение сфер влияния». В результате
ожесточенного торга, предшествовавшего аукциону, несколько ведущих российских
коммерческих банков выпали из узкого круга привилегированных участников –
Владимир Гусинский («Мост-банк»), Владимир Виноградов («Инкомбанк»), Петр Авен
(«Альфа-банк»), Виталий Малкин («Российский кредит»).
