Глава 8. «Черная касса» президентской кампании Ельцина
Давос
Каждый год в конце января богатые и влиятельные люди со
всего света съезжаются в Давос, эксклюзивный горнолыжный курорт в Швейцарии.
Это событие называют Всемирным экономическим форумом.
Когда в начале 1996 года Борис Березовский приехал в Давос,
предстоящие президентские выборы в России находились в центре внимания.
Положение Бориса Ельцина было весьма сложным: до выборов оставалось всего шесть
месяцев, а по результатам социологических опросов лидер коммунистов Геннадий
Зюганов опережал других кандидатов с большим отрывом. Опросы показывали, что за
шестидесятипятилетнего Ельцина готовы отдать свои голоса от пяти до восьми
процентов опрошенных. В списке претендентов на президентский пост он занимал
четвертое или пятое место. На парламентских выборах в декабре прошлого года
российские избиратели решительно выступили против его политики; коммунисты и партия
Жириновского получили две трети мест в нижней палате парламента. Накануне
Нового года у Ельцина случился инфаркт, и его отправили на лечение в санаторий
«Барвиха».
Создавалось впечатление, что деловая и политическая элита во
всем мире поставила на нем крест – шансы Ельцина на переизбрание были
минимальны. Между тем Геннадий Зюганов своими умеренными взглядами произвел на
Запад положительное впечатление – когда коммунисты придут к власти, никакой
революции на большевистский манер не будет, заявил он. «Я помню прекрасно,
какое было отношение деловых кругов Запада к Зюганову в Давосе, – говорил
Березовский. – Я помню, как энергично велись переговоры с Зюгановым о
возможном партнерстве и прочее, прочее. Но у нас (российских олигархов)
альтернатив не было – мы не могли вести разговоры с Зюгановым о партнерстве».
В российскую делегацию в Давосе входили такие политики, как
Анатолий Чубайс и Юрий Лужков, предприниматели Владимир Гусинский, Владимир
Виноградов и Михаил Ходорковский. Березовский понимал, что ведущим российским
бизнесменам необходимо объединиться вокруг Ельцина, несмотря на разногласия.
Первым делом он решил наладить отношения со своим главным противником –
Владимиром Гусинским. Их встреча состоялась; они договорились забыть, как
выразился Березовский, о своей «жестокой конкуренции» и создать объединенный
фронт против коммунистов.
«Не могу сказать, что сегодня у нас с Борисом Абрамовичем
любовь и дружба, – сказал Гусинский в интервью российской газете пару
месяцев спустя. – Просто в какой-то момент понимаешь, что, продолжая
драться, ты наносишь ущерб не только противнику, но и себе. У меня нет шансов
одержать верх над Березовским, как и у него нет шансов одержать верх надо мной.
Поэтому нам нужно было когда-то сесть и договориться».
Когда Гусинского спросили о новой единой цели, возникшей у
российских олигархов после Давоса, он ответил: «Я бы не стал говорить о
банковской корпоративности. Такого не бывает. Возможно только временное
объединение интересов. У каждого финансового института нет ни друзей, ни врагов
– есть временные союзники и временные конкуренты. Проходит время, и все
меняется».
Но чтобы обеспечить Ельцину необходимую поддержку дома,
объединения банкиров в Давосе было мало. Некоторые олигархи – например,
Владимир Потанин, глава «Онэксимбанка» – туда даже не поехали. Несмотря на весь
свой дар убеждения, Березовскому не удалось уговорить влиятельных российских
промышленников, в частности главу «Газпрома» Рема Вяхирева, и главных
нефтедобытчиков, что объединить их должен именно он. Тогда Березовский
обратился к Анатолию Чубайсу. Будучи архитектором приватизации в России, Чубайс
практически каждому из новой элиты хоть что-то дал. Он больше всех подходил на
роль руководителя предвыборной кампании Ельцина. Он всегда был прекрасным
администратором – хладнокровным, трезвомыслящим и решительным. Он хранил
верность олигархам, пользовался поддержкой на Западе. И руководители
транснациональных корпораций, и правительственные чиновники на Западе считали
Чубайса своим человеком в России.
«(Чубайс) тогда был практически не у дел, – рассказывал
Березовский газете „Коммерсант“. – Я встретился с Чубайсом с глазу на
глаз. Я тогда предложил ему попытаться создать некую группу из нас, объединить
нас, имею в виду финансовую элиту. Мы все ему доверяли. Мы точно знали, что со
всеми нами у него были абсолютно формальные отношения, когда он был на
государственной службе. Наверное, это было главным – мы не сомневались в его
порядочности».
После жесткой критики залоговых аукционов, как подтасованной
приватизации, президент Ельцин был вынужден отправить Чубайса в отставку с
поста первого заместителя премьер-министра в середине января. Со своей стороны
олигархи щедро профинансировали вновь созданную некоммерческую организацию,
которую Чубайс возглавил после ухода из правительства. «Столичный банк
сбережений», совместно контролируемый Березовским и Александром Смоленским,
предоставил этой благотворительной организации беспроцентный кредит в 3
миллиона долларов. Деньги вложили в государственные облигации ГКО, годовой
доход в долларах составлял около ста процентов. Позже Генпрокуратура займется
расследованием нецелевого использования финансов в благотворительной
организации Чубайса. (Через девять месяцев расследование было прекращено.) Так
или иначе, проработав в частном секторе в 1996 году всего шесть месяцев, в
налоговой декларации Чубайс указал налогооблагаемый доход в 300 тысяч долларов
от «лекций» и «консультаций».
Для элиты новых русских Чубайс был чудотворцем – ведь им
удалось фантастически разбогатеть именно благодаря ему. Но Березовский сохранил
на диво презрительное отношение к строителю российского капитализма. «Чубайс
хорошо исполняет задания, которые дает ему хозяин, – говорил позднее
Березовский. – В свое время (начало 1996 года) он был нанят на работу теми,
кого потом стали называть „семибанкирщиной“ (Березовский, Потанин и другие
олигархи). Это факт. Он был наемным служащим с очень хорошей зарплатой. И он
адекватно этой зарплате справился с задачами, которые перед ним поставили эти
конкретные люди. А задача была простая: нам нужно было выиграть президентские
выборы».
Березовский и его сообщники вернулись в Москву и плотно
занялись предвыборной кампанией. Генерал Коржаков говорит, что был поражен
новой стратегией и особенно новым союзом между Березовским и Гусинским. «Когда
(Березовский) вернулся в Москву, он прибежал ко мне в Кремль и сказал, что не
надо никого убивать, а лучше всем вместе дружить, – вспоминает
Коржаков. – Я удивился. „Как же ты можешь сегодня просить убить человека,
а завтра дружить с ним?“
К компании «Березовский–Гусинский–Чубайс» присоединились
остальные олигархи. Из государственных чиновников к ним примкнул верный союзник
Березовского Валентин Юмашев и давний коллега Ельцина Виктор Илюшин. Оставалось
только убедить Ельцина.
«Власть мы не отдадим»
Пятнадцатого февраля Ельцин отправился в свой родной
Свердловск, чтобы заявить об участии в президентских выборах на второй срок.
День выдался холодный; президент еще не оправился после недавно перенесенного
инфаркта. Его голос был хриплым и слабым, вероятно, из-за гриппа. Шансов на
победу Ельцина в выборах было мало. Россияне устали от коррупции,
некомпетентности и нищеты. Правда, Ельцин всегда был особенно силен, когда его
загоняли в угол, но, чтобы выиграть июньские выборы, от него требовалось нечто
немыслимое.
