«Метод „вербовки“ предпринимателей был продуман
заранее, – отмечает Стрелецкий. – Он подводил фундамент под процесс
приватизации. Маленькой группе бизнесменов отдали все, весь государственный
пирог. …Бизнесменам, включая Березовского, выигравшим залоговые аукционы в 1995
году, разрешили одержать победу, при этом подразумевалось, что …разрешая
грабеж, государственные чиновники оказывают им услугу, но при одном условии –
придет время, когда бизнесмены должны будут дать крупные суммы денег на
избирательную кампанию».
Государственные пакеты акций, оценивавшиеся на фондовом
рынке в июле 1997 года в 14 миллиардов долларов, были проданы на залоговых
аукционах олигархам менее чем за один миллиард. Это было далеко не все, что
ельцинское правительство заплатило Березовскому и его коллегам за поддержку.
Крупные сумы бюджетных денег были оставлены на счетах в уполномоченных банках,
которые могли ими свободно распоряжаться в течение нескольких месяцев.
Предпринимателям пообещали дополнительные выгоды от приватизации (тоже в
миллиарды долларов) после переизбрания Ельцина. И, наконец, как утверждают
Коржаков и Стрелецкий, Березовский и другие олигархи получили возможность
«снимать сливки» с предвыборной кассы.
Деньги на президентскую кампанию, вспоминает Стрелецкий,
давали тысячи компаний. Практически любая компания, которая зависела от
расположения правительства Ельцина, легко поддавалась на уговоры дать деньги на
выборы. «Все эти деньги шли в общий котел, общую кассу, а затем оттуда шло
распределение средств, – говорит Стрелецкий. – Деньги поступали от
самых разных предприятий и структур, но только узкий круг людей, включая
Березовского, имел доступ к общаку. Этот узкий круг лиц оставлял часть денег на
кампанию, а часть брал себе. …Прежде чем деньги (на кампанию) доходили до места
назначения, они проходили через цепочку посредников, каждый из которых что-то
оставлял себе».
Массовое прикарманивание средств не было секретом для
ельцинского окружения. Вечером 16 апреля генерал Коржаков и премьер Черномырдин
выпивали в Президентском клубе. У них была редкая возможность обменяться
мнениями о ходе избирательной кампании. Коржаков записал разговор на пленку.
«Ч. Мы сейчас финансовую сторону кампании выборной
налаживаем. …Мне разверстку принесли, и я их предупредил: все будем проверять,
смотреть документы, анализировать, суммы колоссальные идут. Это такая
ненадежная публика, лучше сразу этих подлецов отшить.
К. Конечно. Как на вашей кампании «Наш дом – Россия»
наживались? Мне же рассказывали. У меня случайно один человек сидел в клубе
«Олби», где они все тусовались. Он рассказывал: «Я попал просто в клоаку. Они
выпили, и разговоры пошли только о том, как „бабки“ делить, как собирать, как
кому отдавать. О выборах даже не вспомнили.
Ч. Подонки. Сейчас даже Смоленский заволновался. … Не знает,
куда деньги уходят. Я хочу с Михаилом Ивановичем переговорить. (Барсуковым,
начальником ФСБ.)
К. Там ребята (в предвыборном штабе) сидят цепкие. Чубайс
определяет, какую программу и кто из них экспертирует. В зависимости от этого
выделяют деньги.
Ч. Там цена четыре миллиона, пять, семь, пятнадцать…
К. Да.
Ч. Большие суммы. На 200 миллионов много можно сделать, это
же в твердой валюте.
К. Много украсть можно.
Ч. Все равно украдут, другое дело – сколько. И какова
эффективность всех этих дел? Что мы от этого получим? Украдут все равно…»
«Из их мозгов сделали пюре»
Если ельцинская кампания была безнадежно коррумпирована, то
кандидат от коммунистов был безнадежно скучен. Более того, возникал вопрос: а
нужна ли коммунистам победа? Они прекрасно чувствовали себя в роли
оппозиционной партии. Генерал Александр Лебедь, один из кандидатов в
президенты, впоследствии занявший пост советника Ельцина по национальной
безопасности, утверждает: с 1993–1994 года лидеры коммунистической партии тайно
получали деньги от правительства. Другими словами, лидеры коммунистов были не
так независимы, как казалось их сторонникам.
И все же у коммунистов была неплохая возможность выиграть
выборы. Россия разваливалась, и ответственность за это лежала на правительстве
Ельцина. Кроме того, коммунисты располагали мощной сетью первичных
парторганизаций; их активисты работали в самых отдаленных уголках страны. Эти
преданные соратники вполне годились для того, чтобы вести кампанию по старинке:
агитировать по квартирам, раздавать на улицах листовки, проводить митинги. И
все-таки коммунистам было трудно достучаться до масс. Им крайне не хватало
денег, у них не было доступа к телевидению.
Именно последнее роковым образом сказалось на предвыборной
кампании коммунистов. Большинство россиян узнавали новости почти исключительно
с телевизионных экранов. Телеканалы – и государственные, и частные –
объединились вокруг Ельцина. Они развернули мощную пропагандистскую кампанию.
Президент появлялся в программах новостей каждый вечер: встречался с
пенсионерами Заполярья, обещал большие деньги забытым населенным пунктам, шутил
с колхозниками, пожимал руки мэру брошенного на произвол судьбы промышленного
города. «Господин Ельцин полностью контролирует СМИ, – заметил конгрессмен
от штата Индиана Ли Хэмилтон во время слушаний в Конгрессе в апреле 1996 года
по делу о российской организованной преступности. – Другого претендента
(Зюганова) на телеэкранах вообще не показывают».
Российские СМИ в своем большинстве зависели от
государственных дотаций. Газеты зависели от дешевых расценок в государственных
типографиях; телеканалы зависели от низких расценок государственных вещательных
структур. Крупнейший потребитель государственных щедрот –
полугосударственный-получастный канал ОРТ Березовского – получал более 200
миллионов долларов государственных дотаций в год. Большинство российских СМИ не
могли существовать без государственных дотаций, и это обстоятельство позволяло
правительству контролировать содержание публикаций и программ. Самым
эффективным оружием был подкуп.
Где-то в середине президентской кампании стали появляться
разоблачительные материалы американских журналистов: команда Ельцина подкупала
нуждавшихся в деньгах журналистов и их начальников, предлагая им напечатать
лестные материалы о президенте. Ставка варьировалась: от ста долларов провинциальному
репортеру за одну положительную статью до миллионов долларов владельцам
крупнейших российских газет.
Расследуя скрытые денежные потоки ельцинской кампании,
полковник Стрелецкий пришел к выводу, что самые большие деньги получало
телевизионное начальство. По словам Стрелецкого, среди документов, попавших в
руки СБП, была обнаружена бухгалтерская проводка за первую половину 1996 года
на 169 миллионов долларов, переведенных ОРТ Березовского. Стрелецкий
утверждает, что деньги действительно перевели, но ОРТ получило только 30
миллионов долларов.
Рождение свободной прессы в России было одним из немногих
обнадеживающих достижений за последнее десятилетие. Но во время президентской
кампании 1996 года наблюдался заметный откат к прошлому. Березовский даже
признал, что «не верит в свободу прессы в том смысле, в каком это понятие
представляют идеалисты».
