Сергей Пархоменко, редактор журнала «Итоги», заявил в
интервью «Los Angeles Times», что готов поступиться журналистской этикой, лишь
бы коммунисты не пришли к власти. «В этой игре ставки неравны, – сказал
он. – Поэтому я готов поступиться справедливостью. Поэтому я готов
разжигать в людях дикую антикоммунистическую истерию».
На ТВ сняли целый ряд документальных фильмов о Борисе
Ельцине, в основном о его молодых годах – лучшей поре жизни. Героиней одного
фильма была его жена, Наина, заботливая бабушка, – у себя дома она
рассказывает о том, какую счастливую жизнь прожила с мужем. Самую решающую
роль, возможно, сыграло почти ежевечернее появление президента в новостях. Либо
он участвовал в важных событиях (прекращение огня в Чечне, визит Билла Клинтона
в Москву, таможенное соглашение между Россией и Белоруссией), либо, в
отсутствие таковых, работал в Кремле или встречался с рабочими в провинции.
Зюганова же практически, не было ни видно, ни слышно. К концу кампании, когда
Ельцин заболел, коммунисты попытались поднять вопрос: нужен ли России больной
президент? Они хотели купить рекламное время на государственном телевидении, но
получили отказ.
Коммунисты теряли голоса, потому что плохо проводили
рекламную кампанию, между тем ельцинской команде помогали лучшие западные
специалисты. Одним из первых имиджмейкеров президента стал Тим Белл, гениально
проведший кампанию по выборам Маргарет Тэтчер в 1979 году. Ельцинский штаб также
привлек к сотрудничеству менеджеров, обеспечивших убедительную победу в выборах
калифорнийского губернатора Пита Уилсона в 1994 году. Американские специалисты
располагались в ельцин–ском предвыборном штабе, в «Президент-отеле». Они
получили жесткое указание «не светиться» и выходить из отеля только в крайних
случаях. Калифорнийская команда располагалась в номере 1120 «Президент-отеля»;
номер 1119 напротив был занят Татьяной Дьяченко. Профессиональные отношения
между ними, по хвастливому признанию американского политолога Джорджа Гортона
журналу «Time», были необычайно тесными: у Татьяны и американцев был один и тот
же секретарь, одни и те же факсовые аппараты. Она была связующим звеном между
американцами и российским президентом. «Американские консультанты относились к
категории принцев заморских, – ворчливо замечает Коржаков. – После
очередного совещания в штабе Таня сразу бежала к ним обсудить свежую
информацию».
Американцы предложили такие грязные приемы, как
использование «команды правдолюбцев»: отслеживать выступления Зюганова, cбивать
его с толку каверзными вопросами и пытаться вывести из себя. Они усилили
основные приемы ведения современных политических кампаний – каждодневные
памятки с указанием неотложных задач, насущных тем для выступления, подлежащих
передаче образов. Они делали простые вещи – Ельцина с хмурым взглядом на
рекламном плакате заменяли улыбающимся Ельциным. Его появления перед фото– и
телекамерами жестко режиссировались, чтобы создавалось впечатление экспромта.
Постоянно проводившиеся опросы общественного мнения и заседания фокус-групп
анализировали настроения российских избирателей, в соответствии с которыми
корректировался тон президентской кампании.
Ельцина отправили в изнурительную предвыборную поездку по
стране – впервые в истории России. Российский президент надевал шахтерскую
каску и спускался в угольные шахты. Он встречался с солдатами в отдаленных
военных гарнизонах. Он принимал хлеб-соль в глухих деревушках. На рок-концерте
в Москве, организованном Сергеем Лисовским, Ельцин приплясывал на сцене в такт
музыке. Россия никогда раньше не знала такой акции, как рассылка миллионов
писем за подписью Ельцина ветеранам Великой Отечественной войны, где им
выражалась благодарность за службу (многие получатели, видимо, решили, что
письма подписал сам Ельцин).
Но самая изощренная реклама велась российскими рекламщиками,
которых обучили американцы. Компания «Видео интернэшнл» получила заказ на
создание официальной рекламы предвыборной кампании – пятнадцати рекламных
роликов. По замыслу создателей, в них не было места лобовой рекламе. Поскольку
Ельцин не сходил с экранов телевизоров во время вечерних выпусков новостей, его
присутствие в рекламных роликах не требовалось. Проект состоял из одноминутных
сюжетов о жизни спортивных звезд и заводских рабочих, бабушек и бывших
министров, колхозников и учителей, солдат и артистов. Под сентиментальную
музыку эти люди рассказывали о нелегких временах и испытаниях, выпавших на их
долю, о своих надеждах и чаяниях. Ролики заканчивались словами: «Верю. Люблю. Надеюсь.
Б.Н.Ельцин».
Как заметили журналисты Ли Хокстейдер и Дейвид Хоффмэн из
«Washington Post», «сюжеты роликов были, скорее, в духе сторонников
коммунистов, но все говорили, что будут голосовать за Ельцина». Большинство
россиян впервые подверглись столь изощренной обработке со стороны СМИ. «Из их
мозгов сделали пюре», – сказал Алексей Левинсон из Всероссийского центра
по изучению общественного мнения.
Монеты народу
Ельцин оказался хорошим кандидатом. Он прислушивался к своим
советникам, когда они велели ему пользоваться телесуфлером, носить хорошие
костюмы, больше улыбаться. Он знал, что надо выглядеть более энергичным и
мужественным. В предвыборных поездках он представал эдаким щедрым
чудаком-волшебником. Он приезжал в какой-нибудь заброшенный промышленный
городок и обещал всем выплатить задолженность по зарплате; одной женщине в
толпе даже пообещал машину (и она ее получила). Ельцин был царем, бросавшим
народу серебряные монеты. Но были и серьезные поступки: он создал специальный
«Президентский фонд» (из бюджетных средств) по выплате задолженности по
зарплате и пенсиям.
Подобная щедрость вела к росту инфляции. Поскольку экономика
продолжала сокращаться, обещанные Ельциным деньги брались из валютных резервов
и кредитов иностранных банков.
К счастью, весной МВФ предоставил России самый большой
кредит – 10,2 миллиарда долларов на три года. Кредит быстро испарился. Несмотря
на денежные вливания, валютные резервы Центрального банка за первую половину
1996 года сократились с 20 до 12,5 миллиардов долларов. Иными словами, за
первые шесть месяцев 1996 года российское правительство истратило по крайней
мере 9 миллиардов долларов. Часть денег пошла на ельцинскую предвыборную
кампанию, часть – особо приближенным бизнесменам и государственным чиновникам,
часть – на погашение многомесячной задолженности по зарплате.
Совмещая изощренные западные предвыборные технологии с
грубым давлением на местные власти, ельцинская кампания набирала обороты.
Президент начал демонстрировать боевой задор, решая государственные дела. Вдруг
появились заметные успехи, например убийство лидера чеченских боевиков,
президента Джохара Дудаева. Эта операция была выполнена эффектно. Чеченский
президент погиб от разрыва управляемого снаряда, наведенного на сигнал его
сотового телефона. Гибель Дудаева обернулась для кампании Ельцина крупной
удачей. Два месяца спустя с чеченскими боевиками удалось договориться о
прекращении огня. Россияне вздохнули с облегчением.
Правление Ельцина одержало еще одну победу 2 апреля, когда
был подписан союзный договор с Республикой Беларусь – ловкий ход, отвечавший
давнему стремлению россиян к объединению славянских земель бывшего Советского
Союза. (На самом деле это соглашение осталось без последствий, поскольку никак
не сблизило эти две страны.) В середине апреля в Москву приехал Билл Клинтон и
снисходительно внимал Ельцину, бившему себя в грудь по поводу величия России,
что также нашло живой отклик у россиян.
