Новым президентом Чечни стал Аслан Масхадов. По чеченским
понятиям – «умеренный». Его избрали на пост президента в январе 1997 года, в
ходе войны он командовал вооруженными силами Чечни. Его программа сводилась к
следующему: установить право закона в его истерзанной войной стране, установить
отношения с внешним миром. Но, по сути дела, авторитет Масхадова был ограничен
пределами столицы. На остальной территории республики правили независимые
боевики и преступные шайки, во главе которых обычно стояли полевые командиры
повстанческой армии Чечни. Эти люди, проявившие удаль в боях, подчиняться
Масхадову не желали. Каждый такой военачальник правил в своем удельном
княжестве главным образом на основе старых клановых связей, а деньги получал за
счет манипуляций с нефтью, от продажи наркотиков и оружия и прочей преступной
деятельности.
Для России главной проблемой в послевоенной Чечне стало
похищение людей. За два года было похищено более 1300 человек, среди них –
несколько российских генералов и личных посланников президента Ельцина. Кроме
россиян, были и другие жертвы. Жертвами похищений стали десятки западных
журналистов, сотрудников гуманитарных структур, бизнесменов и религиозных
миссионеров. Обычно людей прятали в одной из чеченских деревушек, а похитители
вели переговоры о выкупе – порядочной сумме денег. Заложники стали ценным
товаром. Оружие, наркотики, нефть, уворованная из нефтепровода
Баку–Новороссийск, и заложники – вот и весь товар, которым располагала Чечня.
Иногда одна шайка чеченских бандитов продавала заложников другой – за наличные.
Выше всего котировались иностранцы. Первым из них, осенью
1996 года, похитили итальянского фотографа. Его освободили, когда итальянское
правительство выплатило за него похитителям 300 000 долларов. После этого сумма
выкупа круто подскочила вверх, доходя до 2, а то и 3 миллионов долларов за
человека.
Первое нашумевшее похищение произошло через полтора месяца
после назначения Березовского в правительство. 15 декабря 1996 года отряд
боевиков под командованием Салмана Радуева захватил 22 российских милиционеров,
когда те помешали боевикам Радуева перейти чеченскую границу. Сначала
показалось, что Радуев хочет «взять на испуг» – он потребовал, чтобы его людям
предоставили «свободу передвижения», иначе они перебьют всех милиционеров. Но
через два дня стало ясно, что угрозы князьков типа Радуева отнюдь не
пустопорожние – группа вооруженных чеченцев ворвалась в больницу в городе Новые
Атаги и убила шестерых сотрудников Красного Креста, в том числе четырех сестер
милосердия. На следующий день Березовский прибыл в Чечню на переговоры с
Радуевым и уговорил того отпустить взятых в плен российских милиционеров.
Это был первый из серии кризисов с заложниками, успешно
разрешенный Березовским. Магнат с наслаждением играл роль спасителя. Он нередко
появлялся в программе вечерних новостей, чтобы передать привет освобожденным с
его помощью пленникам или просто похвастаться тем, как ему удалось их
освободить. Умение Березовского договариваться с чеченскими похитителями
оправдывало его претензии на государственный пост; череда заложников была
бесконечной – но всякий раз Березовский оказывался на высоте. Эти его успехи
были прекрасной политической платформой, подтверждавшей: правительству этот
человек необходим.
Но далеко не все воспринимали его как рыцаря в белых
одеждах. Генерал Лебедь считал, что, договариваясь об освобождении заложников,
магнат ведет весьма циничную политическую игру. В январе 1997 года в чеченский
плен попали два корреспондента принадлежавшего Березовскому ОРТ. Договариваться
об их освобождении в Чечню полетел Лебедь. Миссия оказалась неудачной.
Вернувшись в Россию, Лебедь заявил: Березовский заплатил чеченским командирам
за то, чтобы они не спешили освобождать журналистов. Через несколько недель
Березовский освободил их сам и приобрел на этом политический капитал.
Всякий раз, когда заложников освобождали, российское
правительство заявляло: никакого выкупа бандиты не получили. Однако у
президента Аслана Масхадова другое мнение. Чеченские бандиты никогда не
отпускали заложников просто так, сказал мне Масхадов; нет, из Москвы всякий раз
приезжали чиновники с «большими деньгами». И главным источником доступа к этим
деньгам для похитителей был Березовский.
Березовский часто хвастался: расположение чеченских боевиков
он просто покупал. Весной 1997 года он заявил, что помог российским бизнесменам
«пожертвовать» 1 миллион долларов на строительство цементного завода в Чечне;
по его утверждению «ЛогоВАЗ» выделил в пользу Министерства внутренних дел Чечни
пятьдесят автомашин. В августе 1997 года Березовский хвастался, что добился у
Гусинского согласия заплатить 2 миллиона долларов за выкуп трех плененных
журналистов НТВ.
Два с половиной года Березовский поддерживал тесные
отношения с военачальниками, которые либо сами похищали людей, либо были связаны
с похитителями-преступниками. Вести переговоры в Чечне Березовский предпочитал
отнюдь не с умеренными правительственными чиновниками, как Аслан Масхадов. Ему
были больше по душе лидеры террористов – Шамиль Басаев и Салман Радуев – или
исламские фундаменталисты (Мовлади Удугов). С Удуговым у Березовского были
особо доверительные отношения; Удугов был одной из ключевых фигур в ходе
чеченской войны и теперь занимал в правительстве Масхадова пост заместителя
премьер-министра. Масхадов терпел этого человека, стараясь объединить свою
страну, но в действительности относился с презрением к этому «проповеднику
джихада» (исламская священная война) – брат Удугова был одним из лидеров секты
ваххабитов, самой фанатичной группы исламских фундаменталистов в Чечне.
В Москве бывшие сотрудники Службы безопасности президента и
милиция отслеживали действия Березовского в Чечне. И пришли к выводу:
Березовский выполнял для чеченских похитителей функции банкира, он
организовывал проплату выкупа с российской стороны, а Мовлади Удугов,
представлявший исламских фундаменталистов, вел переговоры о судьбе заложников с
чеченской стороны.
У меня оказалась пленка с записью нескольких телефонных
разговоров между Мовлади Удуговым и Березовским (эти разговоры были отчасти
распечатаны в газете «Московский комсомолец»). Перехват осуществили либо службы
безопасности (России? Чечни? Другой страны?), либо какое-то хорошо оснащенное
частное агентство. О чем именно идет речь в этих разговорах, не вполне ясно, но
совершенно очевидно, что обсуждается какая-то сделка, возможно имеющая
отношение к заложникам. Одна из записей содержит сказанное только одним
собеседником – Удуговым.
«Алло? Алло? Борис, это Мовлади говорит… Борис, я вчера
звонил, что-то не смог до тебя дозвониться… Борис, что там по нашим делам? …Да,
я смотрел там, пока ничего не было, наверно, в понедельник будет… Да, да… я в
пятницу смотрел, в пятницу смотрели, пока ничего не было, может быть, в
понедельник будет, я в понедельник посмотрю… Ну, я не знаю, может быть, там
что-то, задержка… Да… Что за документ?… Да, да, да, понятно, понятно. Хорошо,
Борис, скажи, пожалуйста, вот то, что вы с Казбеком… вы… Мы говорили, что ты
человека пришлешь числа седьмого, восьмого, вот так, что там? Как там
ситуация?.. А когда его можно ожидать?.. Тогда, что? в понедельник или во
вторник его ждать?.. Да, понял, понял… Хорошо, давай мы так скажем, на вторник
будем точно ориентироваться, если он в понедельник появится… Да, да на
Слепцовск (неразборчиво)… Там, Казбек будет непосредственно сам встречать… Только,
по времени… Вечером позвонить. Хорошо, Борис, насчет этих двух парней хоть
что-то (неразборчиво) есть какая-то?.. Да? А то здесь уже как бы на радикальные
меры, я пока сдерживаю и думаю, что может решится… Я понял, я понял… А примерно
во сколько? Часов в одинадцать?.. Часов в восемь, девять… Хорошо, я вечером
позвоню, Борис, обязательно. Я получше связь выберу и позвоню… Ну всего
доброго. Пока».
