Часто Березовский действовал в Чечне через Бадри
Патаркацишвили, своего компаньона по «ЛогоВАЗу», который, по данным российских
спецслужб, давно осуществлял связь между «ЛогоВАЗом» и преступными
группировками.
Роль Бадри как правой руки Березовского становится очевидной
из еще одного телефонного разговора, запись которого попала ко мне. Березовский
и Удугов намеренно строят разговор так, чтобы потенциальные «слушатели» ломали
голову над его содержанием, но общий смысл достаточно ясен.
У.:Алло?
Б.:Привет Мовлади. Привет дорогой.
У.:Привет. Борис, как у тебя дела?
Б.:Все нормально.
У.: Казбек приехал сегодня очень расстроенный.
Б.: Почему?
У.: Он так и не понял, для чего Бадри туда приезжал.
Б.: Я тоже не понял тогда, я сейчас с Бадри разговаривал по
телефону, и он сказал: все нормально. Все обсудили, обо всем договорились. Что
значит – расстроенный?
У.: Ну вопрос же стоял о том, что две с половиной единицы
привезет.
Б.: Что-что?
У.: Две с половиной единицы привезет.
Б.: Мовлади, ты что-то перепутал. Заблуждаешься Мовлади. Я
никогда этого не говорил. Я же сразу сказал, что вопроса этого решить не
смогу. Я смогу то, что смогу. И я это сделал. Больше никаких других намерений
у меня не было.
У.: Ну ладно.
Б.: Или ты не понял меня.
У.: Ну я не знаю… Тогда, когда я с тобой разговаривал…
Б.: Я всегда прямо отвечаю на вопрос. Я сказал, что сейчас
этот вопрос решить не смогу. Что смогу, то решу, что смог – решил. Все. Чтобы
было полное понимание.
У.: Понятно… Да, Борис, я тоже хочу, чтобы было полное
понимание. А значит, после вашей встречи в Тбилиси я тебе позвонил, тебе сказал
о двух с половиной единицах.
Б.: Нет, ты мне еще в Тбилиси сказал об этом.
У.: Нет, это Казбек говорил.
В.: Ну Казбек.
У.: Вы с Казбеком говорили. Я-то по своей линии тебе факс
посылал.
Б.: Мовлади, я тебе еще раз говорю, чтобы было полное
понимание: я никогда не давал обещаний сделать это. Чтобы была полная ясность,
что могу, то делаю. Это все.
У.: Хорошо, тогда я не понял: он что, прилетел, чтобы дать
это подтверждение, эту бумагу? Что, нельзя было факс прислать?
Б.: Нет-нет. Там был другой разговор, я сам разговор еще не
знаю. Он же улетел дальше. Он в Москве еще не был.
У.: Тогда я понял, что никакого разговора еще не было. Он
пришел, передал эту бумагу, которую можно было по факсу переслать… Скажи,
пожалуйста, это та цифра?
Б.: Абсолютно верно. Это то, что я сейчас могу сделать. Больше
ничего сделать не могу. Я тебе это сказал.
У.: Я-то думал… Тот факс, что я прислал. Я просил
семьсот-восемьсот.
Б.: Мовлади, тот факс, что ты прислал, хорошо, но я этого
сделать не смогу. А сделаю то, что смогу. Что смог, то и сделал.
У.: Ну понятно. Я-то рассчитывал, что ты это по моей просьбе
сделал, а сейчас получается, что они и Казбека в этом плане задействовали.
Хорошо. Значит, мы друг друга не поняли просто. Борис, скажи, пожалуйста,
сейчас эта тема закрыта?
Б.: Нет, не закрыта. Ты как будто не слышал нашего
разговора. Я сказал: сейчас решить не смогу, что смогу решить сейчас – решу.
У.: Там сейчас ситуация… Ты, видимо, несколько не в курсе.
Ладно. Сегодня крайне нужна была эта цифра. Раз не получается, на нет и суда
нет.
Б.: Хорошо, Мовлади. Я все время на связи. Пока.
Что касается самих заложников, на их долю выпали тяжелые
мучения. Они томились в какой-нибудь шахте или подвале, часто подвергались
пыткам. Один американский религиозный миссионер, Херберт Грегг, провел в плену
восемь месяцев, ему отрубили палец. Двенадцатилетнюю Аллу Гейфман, дочь
саратовского бизнесмена, похитили по дороге из школы домой и увезли в Чечню.
Похитители потребовали выкуп в размере 5 миллионов долларов; чтобы подтвердить
серьезность своих намерений, они при включенной видеокамере отрезали у девочки
два пальца и отправили пленку родителям. После семи месяцев плена Аллу Гейфман
освободили.
5 июля 1997 года в Грозном похитили двоих граждан Великобритании
– Камиллу Карр и Джона Джеймса. Они представляли благотворительную общину
квакеров и работали в чеченской столице, помогая детям с расстроенной психикой.
Британское правительство придерживалось жесткого правила: никогда не платить
выкуп за заложников и не рекомендовать этого другим, чтобы не вдохновлять
похитителей на дальнейшие подвиги. Четырнадцать месяцев спустя, 20 сентября
1998 года, несчастных выпустили. Джеймса неоднократно избивали, Карр –
насиловали. Березовский гордо заявлял: их освободили благодаря его усилиям. Он
даже выделил частный самолет – вывезти их из Чечни прямо в Лондон; в прессе он
хвастался, что освобождение англичан – его рук дело, он подарил Салману Радуеву
компьютеры и медоборудование.
Возможно, подарки в виде «компьютеров» и «медоборудования»
идут вразрез с политикой британского правительства не платить выкуп – дело не в
этом. Зато публичное бахвальство Березовского по поводу этого «соглашения»
способствовало тому, что чеченские похитители, осознавая возможность
заработать, еще больше разгулялись. Через две недели после освобождения Камиллы
Карр и Джона Джеймса в Грозном похитили еще четырех иностранцев – трех
англичан и одного новозеландца – сотрудников британской компании по
телекоммуникациям. По контракту с чеченским правительством они занимались
установкой в городе сотовой связи; их захватили в пятистах метрах от управления
по борьбе с похищениями людей при чеченском правительстве. Еще через две недели
руководитель этого подразделения взлетел на воздух: в его машину подложили
бомбу.
Для президента Чечни Аслана Масхадова, который пытался
превратить свою страну в нормального члена мирового сообщества, волна похищений
стала настоящей катастрофой. Вскоре из Чечни уехали все международные
организации, от Красного Креста и «Медицины без границ» до Комиссии по делам
беженцев при ООН. Иностраннные журналисты и бизнесмены тоже стали обходить
Чечню стороной. Страна оказалась в изоляции, иностранный корпус представляли
только исламские фундаменталисты из Афганистана и с Ближнего Востока.
После того как похитили четырех сотрудников британской фирмы
и убили шефа службы по борьбе с похищениями людей, терпение Масхадова лопнуло.
Вместе с президентом соседней Ингушетии Масхадов сообщил российским и
британским газетам: Березовский финансирует преступные группировки чеченцев,
постоянно организуя для них проплату выкупа.
«Это была часть политики (российского) правительства, –
сказал мне позже Масхадов. – Из Москвы приезжали большие чиновники
(особенно Березовский) с большими деньгами. Они платили выкуп, имели с ними
контакты (с похитителями) и в конечном итоге добивались своей цели –
дискредитации всего чеченского народа».
