В апреле и мае российские банки стали в массовом порядке
свои ГКО сбрасывать. Интересно, что бегство с рынка ГКО возглавили не
иностранные банки, которых только недавно подпустили к рынку ГКО, а банки,
взращенные в России, от которых можно было ждать патриотизма. Гигантский банк
«СБС-Агро», имевший отношение к Березовскому, и другие финансовые учреждения с
хорошими связями, отчаянно нуждались в новых правительственных субсидиях, но их
не последовало, и этим учреждениям пришлось распродать свои портфели
государственных ценных бумаг.
«Почему такой жесткий конфликт у руководства „СБС-Агро“ и
Березовского с правительством? – задает вопрос Сергей Кириенко. – Это
банки, которые стали на ноги в период гиперинфляции, государственным деньгам.
Они не умели жить без постоянной подпитки государственной. „СБС-Агро“ в
принципе был банкротом уже в июне или июле».
В конце июня олигархи ненадолго объединились для встречи
(напоминавшей «Группу 13») и представили правительству свои требования.
«Представители крупного бизнеса заявили (мне) о необходимости создания совета
экономической помощи, то есть совета крупных олигархов, которые бы давали бы
правительству какие-то советы, какие-то рекомендации. Естественно, звучали
мысли о том, что, если правительство согласится на такой совет, тогда оно
получит поддержку, а если не согласится, то тогда они (олигархи) поставят своей
целью свалить это правительство».
Кириенко отказался. Он продолжал настаивать на том, чтобы
финансово-промышленные группы платили налоги как положено, и отказал им в
просьбе о финансовой помощи. Березовский с союзниками продолжали сбивать
российский рынок и своими выступлениями, и своими массовыми продажами ГКО.
Одновременно средства массовой информации изображали администрацию Кириенко как
неэффективную, правительство-однодневку. Кризис доверия в правительстве
Кириенко и российской экономике становился все глубже.
Чтобы отвратить надвигающуюся катастрофу, президент Ельцин
вернул из опалы бывшего «царя экономики» – Анатолия Чубайса. Хотя его репутация
в России была испорчена, Чубайс продолжал пользоваться доверием среди многих
финансовых институтов Запада; если кто-то и мог договориться с МВФ о новом
займе, то только он. Подтасовав некоторые цифры и скрыв катастрофическое
состояние российской экономики, Чубайс сумел убедить МВФ и несколько
коммерческих банков выделить ссуду в 23 миллиарда долларов. (Позже Чубайс
говорил в российской прессе, как правительство провело иностранных кредиторов:
«Мы их кинули».) Первый транш МВФ (5 миллиардов долларов) испарился в течение
нескольких дней, его продали российским банкам с хорошими связями, которым
некуда было девать рубли.
17 августа 1998 года пирамида ГКО рухнула. Российское
правительство объявило, что больше не будет поддерживать рубль. За несколько
недель рубль подешевел на три четверти, а инфляция – в пересчете на год –
возросла более чем на сто процентов. Западные инвесторы получили сразу
несколько ударов. Во-первых, гигантская девальвация рубля; во-вторых,
правительство перестало обслуживать свои долги по ГКО и почти всем остальным
ценным бумагам; наконец, правительство объявило 90-дневный мораторий на
исполнение российскими банками своих валютных обязательств. По некоторым
оценкам, иностранные банки и инвесторы потеряли на российском рынке
государственных ценных бумаг 40 миллиардов долларов, а на акционерном рынке –
8 миллиардов долларов. По другим оценкам, общие потери превышали 100
миллиардов долларов. Как следствие российского кризиса, на фондовых рынках
всего мира стоимость акций снизилась на 5–10 процентов, а то и больше; такие
учреждения, как «Citibank», «Chase», «Bank America» и «Credit Suisse» объявили,
что почти все их прибыли в тот год были сметены российской катастрофой. Из-за
потерь в России рухнул крупный инвестиционный фонд «Long-Term Capital Management».
Этот крах, да и другие последствия российского кризиса до такой степени
поставили мировую финансовую систему под угрозу, что система Федерального
резерва США сочла необходимым этот фонд поддержать. Самый знаменитый в мире
специалист по хеджированию, Джордж Сорос, стал свидетелем того, как его
инвестиции в России, включая 1 миллиард долларов, вложенный в «Связьинвест»,
почти полностью исчезли в недрах финансового кризиса. «Я прекрасно знал, что
система грабительского капитализма ненадежна, нестабильна, я не раз об этом
говорил; тем не менее я позволил втянуть себя в сделку со
„Связьинвестом“, – писал позднее Сорос. – Это было худшее вложение за
всю мою профессиональную карьеру».
В результате девальвации рухнули почти все коммерческие
банки, а рядовые россияне снова лишились своих сбережений. Финансовый кризис
стал олицетворением окончательного краха российской экономической реформы
посткоммунистического периода. Прежде на фоне провалов режима Ельцина Чубайс и
молодые реформаторы могли гордиться по крайней мере одним достижением: они
смогли стабилизировать рубль и обуздать инфляцию. Именно ради финансовой
стабилизации молодые реформаторы подвергли россиян таким страданиям, именно
ради этого экономика страны сократилась вдвое, именно поэтому не платились
зарплаты, именно поэтому допустили разрушение системы социальных гарантий. И
вот теперь денежно-кредитная система, как и остальная часть российской
экономики, рухнула.
23 августа, через неделю после начала кризиса, Ельцин
отправил в отставку премьера Кириенко и весь его кабинет. Березовский и
остальные олигархи добились своей цели и низвергли Кириенко, но при этом они
ускорили развал российской экономики, да и собственному богатству нанесли
немалый урон. Молодые реформаторы были разгромлены, и, казалось бы, для
Березовского настал благоприятный момент. По его настоянию Ельцин вернул под
знамена власти своего стойкого приверженца, Виктора Черномырдина – выдвинул его
на пост премьер-министра. Это был явно не лучший выбор. Имя Черномырдина
связывалось с некомпетентностью и коррумпированностью; более того, он
возвращался на должность, с которой его уволили пять месяцев назад. На сей раз
парламент проявил неслыханное непослушание. Дважды Дума отказывалась голосовать
за Черномырдина, хотя лагерь Ельцина оказывал на нее серьезное давление.
Наконец, поняв, что наряду с экономической катастрофой страна может быть
ввергнута в конституционный кризис, Ельцин снял кандидатуру Черномырдина. 10
сентября он назначил человека, приемлемого для парламента – бывшего шефа
внешней разведки и министра иностранных дел Евгения Примакова. По общему
мнению, шестидесятивосьмилетний Примаков был ничем не запятнан, патриотичен,
консервативен. Его кандидатуру Дума утвердила на следующий же день.
Глава 10. Владимир Путин приходит к власти
Подслушиваем президента
Панические предсказания о том, что Примаков будет проводить
экономическую политику в интересах коммунистов, включит печатный станок, что
страну захлестнет гиперинфляция, – все эти прогнозы не оправдались. Рубль
укрепился, инфляция снизилась, постепенно начало возвращаться доверие.
Дипломатизм Примакова помог России прийти к новому политическому согласию, а
его неторопливая и слегка старомодная манера речи действовала успокаивающе.
