А вот Березовский поддерживал тесные отношения с ключевой
фигурой в «Trans-World Group» – Львом Черным. Хотя помощники Черного
утверждают, что два предпринимателя познакомились лишь в 1998 году, за многие
годы деловые интересы Березовского и Черного не раз проявлялись в одно и то же
время в одном и том же месте. К примеру, в 1992–1993 годах, когда Березовский
только завязывал контакты с чеченцами на предмет «крыши» на рынке автомобилей,
компания «Trans-CIS Сommodities» якобы использовала регистрацию в Чечне для
того, чтобы провернуть банковскую аферу. В 1994–1995 годах у Березовского и
Черного были одни и те же политические покровители: в первую очередь первый
заместитель премьер-министра Олег Сосковец. В 1997 году «ЛогоВАЗ» и
«Trans-World» союзничали в борьбе с «Онэксим-банком» Владимира Потанина при
проведении залоговых аукционов. В 1999 году их снова упоминали вместе – в
контексте приобретения влиятельной газеты «Коммерсант». Но хотя карьеры
Березовского и Черного во многом развивались синхронно, человеку со стороны невозможно
определить, каковы истинные взаимоотношения этих людей.
Березовский последовательно брал в свои руки автомобильную,
телевизионную, авиационную и нефтяную отрасли промышленности, и алюминий – это
его пятый серьезный набег на мир бизнеса. Видимо, он полагал, что может считать
Владимира Путина своим другом. Во многих отношениях Березовский оказывал новому
премьер-министру покровительство. Летом 1998 года он сыграл важную роль в
приходе Путина на пост главы ФСБ. Его роль была еще важнее, когда год спустя Ельцин
принял решение заменить Путиным премьер-министра Степашина. Кампания в
средствах массовой информации в поддержку Путина перед выборами – и здесь
Березовский как следует постарался. Но все это не гарантировало Березовскому
иммунитета от судебного преследования.
Иммунитет
Чеченская война всколыхнула волну национализма, и политический
пейзаж перед парламентскими выборами 1999 года решительным образом изменился.
Прокремлевская партия «Единство», не успев возникнуть, стала одной из наиболее
популярных политических организаций в стране. Одновременно партия Лужкова и
Примакова «Отечество – вся Россия», в чьей победе на парламентских выборах (а
потом и на президентских) еще несколько месяцев назад никто не сомневался,
неумолимо утрачивала свои позиции – по опросам общественного мнения.
В этих событиях Березовский играл ключевую роль. Безусловно,
его телеканал ОРТ не был единственным в стране, но основная часть населения
именно его продолжала считать главным источником новостей и информации.
Поколения россиян привыкли к тому, что официальную линию компартии им
скармливали именно по первому каналу. Березовский позаботился о том, чтобы этот
канал поддерживал войну против Чечни, восславлял Путина, продвигал партию
премьер-министра. Одновременно звезда новостных программ канала, Сергей
Доренко, взялся по воскресеньям вести обзор событий за неделю и в этих обзорах
разносил в пух и прах Лужкова и Примакова. Московского мэра Лужкова Доренко
стал обвинять в некомпетентности, подкупе и совершении убийства. Найти компромат
на бывшего премьер-министра Евгения Примакова было гораздо сложнее, поэтому
кремлевские специалисты по связям с общественностью решили обыграть возраст
Примакова – например, развешанные по Москве и другим городам плакаты изображали
не что иное, как инвалидное кресло. Пропутинская пропаганда велась весьма
эффективно, за ней, как и в 1996 году, определяя направления главных ударов (и
озвучивая их через Доренко), стоял Березовский. «Один Доренко смог решить
результат (парламентских выборов) в декабре, – сказал мне позднее помощник
Путина по избирательной кампании Олег Сысуев. – Возможно, это
преувеличение, но большая доля правды тут есть».
Сам Березовский решил баллотироваться в Думу. Может
показаться странным, что мастер кремлевской интриги захотел выделить время и
деньги на то, чтобы стать избранным членом парламента, но членство в Думе имело
одно неоспоримое преимущество: оно давало неприкосновенность от судебного
преследования. Вместо того чтобы потребовать от официальных выборных лиц более
высокого стандарта поведения по сравнению с рядовыми гражданами, поставить их в
более жесткие правовые рамки, российская Конституция поднимала парламентариев
над законом.
В результате самые оголтелые преступники стали прятаться от
закона в Думе. Например, Сергей Скорочкин, который, будучи парламентарием,
убивал людей. Скорочкин признался, что лично застрелил двоих в своем округе (по
его утверждению, это были «наезжавшие» на него бандиты); но из-за парламентской
неприкосновенности никто расследовать это дело не стал. Через несколько месяцев
убили его самого. Другой пример – Сергей Мавроди, создатель хорошо известной
пирамиды «МММ», попавший в тюрьму за то, что обманул миллионы вкладчиков. В
ходе парламентских выборов 1995 года МВД объявило: по меньшей мере 83
кандидата на 450 мест ранее имели судимость. Среди избранных членов парламента
были убийцы, сутенеры, богатые владельцы казино, наркодельцы. Неудивительно,
что Дума стала сценой гангстерских разборок: убили как минимум троих депутатов
парламента, плюс человек десять сотрудников аппарата.
С достойными и истинными парламентариями соседствовало
большое количество шарлатанов и преступников. Дума превратилась в гигантский
сарай, под крышей которого перед телекамерами резвились самые низменные
экземпляры. Наиболее ярким воплощением парламентского духа был шут-националист
Владимир Жириновский. Возможно, российская экономика лежала в руинах, а
общество изнемогало под гнетом беззакония, но по крайней мере страна обрела
свободу слова. Жириновский был выдающимся оратором. Россиянам нравилось
смотреть на его чудачества: то он плеснул водой в лицо молодому реформатору
Борису Немцову, то оттаскал за волосы парламентскую даму, делая вид, что
отбивается от пытавшихся утихомирить его коллег. На следующий день он грозил
Германии и Японии ядерным уничтожением, обвинял главу ФСК Сергея Степашина в
том, что тот – агент «Моссада». Развлекать народ – такова была роль
Жириновского в российской политике. Он показывал всей России: парламентская
демократия – это дурная шутка. Когда в ходе предвыборной кампании 1999 года
Жириновского спросили, почему в избирательном списке его партии так много
заведомых бандитов, он ответил: это очень хорошо, потому что «лидеры теневой
экономики представляют реальную власть в стране».
Неудивительно, что за редкими исключениями, например отказ
ратифицировать кандидатуру Черномырдина на пост премьер-министра в сентябре
1998 года, Дума оказалась структурой весьма уступчивой. Часто она не могла
воспользоваться даже теми ничтожными полномочиями, какие ей даровала ельцинская
Конституция. Если голосование имело решающее значение, например утверждение
ельцинских кандидатов на пост премьер-министра или действия по импичменту,
Кремлю всегда удавалось получить необходимое количество голосов: многих
законодателей либо подкупали, либо шантажировали. Дума не могла защитить
интересы России, зато она очень здорово защищала свой основной контингент:
новый класс российских преступников. За многие годы парламент не сделал ничего,
чтобы положить конец организованной преступности. Только в 1997 году – через
четыре года после начала бандитской войны – Дума наконец провела закон по
борьбе с организованной преступностью, дав власти правовые рычаги в сражении с
бандитами. Закон об отмывании денег был принят только летом 1999 года, но
президент Ельцин наложил на него вето.
