– Ну что, допрыгалась? – с порога налетела она на Роксану. – Довела парня? Я тебя предупреждала, идиотка.
Роксана Юрьевна, едва успокоившаяся, опять зарыдала:
– Я одна во всем виновата.
Наталья возмутилась. В комнате лежит больной парень, его нужно накормить, дать лекарство, да просто поговорить с ним, в конце концов. А тут одна орет, другая рыдает, и толку от них никакого.
– А ну тихо! – невежливо и решительно прикрикнула она на распустившихся теток. – Обеим молчать и слушать. Вы кто?
– Я – Катя, – растерянно ответила женщина. – Ее сестра. – Она показала на Роксану. – И тетя Кирилла.
– Понятно. Вы возьмите эту бумажку и сходите в аптеку. А вы, мамаша, – Наталье неприятно было грубить, но других вариантов привести Роксану Юрьевну в чувство она не придумала, – пойдите к ребенку, посидите с ним, чаю ему сделайте. И скажите уже парню, что вы его любите!
– Вот-вот, и я про то же, – удовлетворенно поддакнула тетя Катя. Наткнувшись на Наташкин суровый взгляд она, заторопилась: – Бегу, уже бегу.
– Хорошо. А вы, Роксана Юрьевна, успокойтесь.
– Постараюсь. Спасибо, доктор. А можно к нему девочка придет? Он спрашивал, Катя ее зовут.
– Можно, завтра она придет после школы. Я ей скажу.
– А вы ее знаете?
– Это моя дочь, – мрачно призналась Наталья.
Роксана Юрьевна растерянно кивнула.
Наташка, вымотанная и разозленная всей этой историей, поползла домой. Катя встретила ее в прихожей.
– Мам, ну как там? Что с Кириллом?
– Катерина! Ты бы спросила, как твоя мать.
– Мама, ну он же заболел!
– Ясное дело. Он заболел, а я умру – ты не заметишь. Все в порядке будет с твоим Кириллом, завтра зайди к нему после школы. Только не целуйтесь, а то заразишься.
– Мама!
– Я шестнадцать лет твоя мама. Кать, а давай ты мне чаю принесешь, яичницу сделаешь?
– Там в кухне Михаил. Он то ли готовит ужин, то ли ждет, чтобы ты приготовила. Он какую-то рыбу притащил.
Увидев выражение лица любимой мамы после этого сообщения, Катя скрылась в своей комнате. Наташка зашла в кухню.
– Наташенька! – Михаил сидел за столом, перед ним стояла чашка чая. – Наташенька, а я тебя уже заждался! Я тут рыбу принес. У меня приятель на зимнюю рыбалку ездил. Давай пожарим, а? Ужин потрясающий получится. Смотри какая. Я тебе расскажу, как правильно чистить.
– Не надо, – тихо, но решительно произнесла Наталья.
– Рассказывать не надо?
– Жарить я ничего не стану. Устала как собака. Хочу сделать себе бутерброд с колбасой в микроволновке или яичницу, сладкий чай и пойти смотреть телевизор.
– А как же рыба?
– Могу предложить два варианта. Первый – заморозить до лучших времен, второй, если у тебя есть силы, ты чистишь, жаришь, и мы едим. Но сначала я съем бутерброд с колбасой и сладким чаем.
– Наташа, я неприхотлив в быту, но убежден, что готовят женщины, а мужчины добывают еду.
– Я тоже неприхотлива в быту, но убеждена, что готовит тот, кто раньше приходит с работы.
– Какая ты, оказывается…
– Вот такая. Так что ты выбираешь?
– Наталья, я могу предложить другие варианты: ты сейчас готовишь рыбу, мы ужинаем и обсуждаем твой уход с работы. Или я ее забираю и ухожу. До лучших времен.
– Миша, я ничего готовить не собираюсь. Я вообще не люблю готовить после работы.
– Ты хочешь, чтобы я ушел?
– Я не хочу готовить рыбу. – У Натальи не было сил на ссору. И она, кажется, хотела, чтобы Михаил ушел.
– Я уйду. – В этих словах прозвучала угроза.
Наталья не стала ничего отвечать, молча поставила чайник, отрезала хлеб, колбасу, сделала бутерброд. Михаил оценивающе посмотрел на нее, вышел в коридор, вернулся уже в пальто, положил рыбу в двойной пакет, взглянул на Наталью. Она продолжала молчать.
– Ну что ж… – Он направился к входной двери и оглянулся. Наталья даже не шевельнулась. Михаил решительно открыл дверь и ушел.
Из своей комнаты высунула нос Катя:
– Мам, не расстраивайся! Он вернется! А хочешь, я тебе яичницу сделаю?
– Яичницу хочу, не расстраиваюсь, не вернется. Кать, а чай сделаешь? Только положи сахара побольше.
– Мама, ты чай с сахаром пила последний раз сто лет назад!
– Будем считать, что сегодня особый день. – Наташка с наслаждением влезла в старый уютный халат, который не надевала очень давно, и устроилась на диване.
Вскоре Катя принесла на подносе большой бутерброд с колбасой, чай и яичницу.
– Спасибо! Катька, а тебе не кажется, что вдвоем нам лучше?
– Без Михаила точно лучше. Правда, Евгения Анатольевна меня уже почти полюбила, как родную. Зато теперь в моей тройке по физике будешь ты виновата!
– Может, ты просто теперь начнешь учить физику?
– Нет, мам, я пробовала, не помогает. Ты же знаешь Евгешку.
– Катя! Она твоя учительница.
– Я же не называю ее бабкой-ежкой. Но Кирилл пусть все-таки приходит, ладно? И я к нему завтра схожу. Он не такой зануда. И друзья его рыбу не ловят.
– Да, он просто с особенностями.
– Мам, когда ты говоришь про особенности, имеешь в виду, что человек ненормальный. А Кирилл, между прочим, очень нормальный.
– Кать, я даже спорить не стану. – Наташка съела все принесенное дочерью, выпила чай и теперь чувствовала, что засыпает.
– Конечно, моя личная жизнь тебя совсем не интересует!
– Меня интересует твоя общественная жизнь. Например, уроки ты сделала?
– Ой, мам, ну ладно тебе.
– Если с общественной ладно, то и с личной сегодня не приставай.
– Знаешь, мамочка, а нормальные родители радуются, когда дети им рассказывают про свою жизнь, хоть личную, хоть общественную.
– Нормальные родители не работают в поликлинике, а их нормальные дети не заставляют после работы лечить дополнительных больных, – заметила Наталья.
– Но ведь тебе нравится там работать! Ты же не увольняешься!
– Катя! Мне там зарплату платят, и мы на нее живем, между прочим! – Наташка повысила голос. Ей не нравился этот разговор.
– В поликлинике не самая большая зарплата в мире. У нас даже машины нет, – усмехнулась Катя.
– Я устала! Оставь меня в покое, пожалуйста.
– А папа себе «Ауди» новую купил.
– Еще и это… – Наташка тяжело вздохнула. – Тебе папа звонил?
– Да, звонил. Он меня в гости пригласил. У него ребенок родился. – Катя неожиданно заплакала.
