– Бабьих сказок я сам не люблю, – продолжал Гарайла
уныло. – Но есть ведь разница между выдумками и доподлинной нечистью.
Видывал сам кое-что, как же… А знаете, в чем тут причина? Вы когда-нибудь
слышали про Багряную Звезду, ваше величество?
– Доводилось, – кратко ответил Сварог.
– Вот старики и говорят, что она опять обнаружилась,
летит к Талару, и кое-кто ее даже видит, и от нее-то все несчастья. А некоторые
вообще твердят, что всем нам будет полный каюк, когда она подлетит ближе и
пройдет совсем рядом. Вроде бы в старые времена и Шторм именно от нее произошел…
– Не нравится мне ваше настроение, маршал, –
сказал Сварог.
– Мне самому, думаете, нравится? – убито признался
Гарайла. – Но ничего ж не попишешь… И еще, знаете что… Конные разъезды,
которые я рассылал по долине, возвращаются в некотором недоумении. Изволите ли
знать, эта деревенщина окрестная, по единодушным рапортам наших ребят, ведет
себя как-то странно. Все до единого описывают это одинаково: стоят, мол,
землеробы долбаные, и смотрят с непонятной подковырочкой, лыбятся
насмешливо, голову можно прозакладывать. Словесно не хамят, ничего подобного,
они ж не полные и законченные дураки, понимают, что можно получить плетью по
хребту, и это в лучшем случае… Но пялятся с определенной издевкой, а это
странно и опять-таки неправильно. Если хотите, я позову разведчиков, сами
доложат…
– Не нужно, – сказал Сварог. – Мне только что
докладывали примерно то же самое, только касаемо горожан… Положительно, вы
правы. Что-то вокруг носится в воздухе… этакое. Будем пока что использовать
именно эту формулировку за неимением более точных. – Он помолчал,
наклонился вперед и впился в Гарайлу пытливым взглядом. – Ну, и что
прикажете делать? Какой дельный совет может дать королю в столь склизкой
ситуации его верный, испытанный в сражениях маршал? Интересно знать, вы бы на
моем месте скомандовали войскам отступление только потому, что душу у вас мозжит,
а сиволапое мужичье вокруг скалится как-то странно?
После долгого молчания маршал отозвался упрямо:
– Как хотите, ваше величество, а я бы ни за что коней
не повернул. Если чего-то такое чудится, это еще не причина трубить
отступление. Хрен дождутся. Нельзя отступать, пока не расшиб морду в кровь. Не
раньше, чем все черти… Как говорится…
– Вот то-то, – сказал Сварог с непритворным
вздохом. – А потому…
Он замолчал, прислушался к своим ощущениям. Нет, ему вовсе
не чудилось – полное впечатление, что из-под серебряной хелльстадской короны на
шею, на затылок и плечи текут струи холодной воды.
Стараясь вести себя непринужденно, чтобы маршал ничего не
заметил, он снял корону, вертя ее в левой руке, провел правой по волосам – нет,
сухо… Вновь нахлобучив серебряный колпак, состоящий из множества мастерски
отчеканенных сосновых шишек, ощутил то же самое: корона распространяла
противный, зябкий холод, прямо-таки изливавшийся волной. С чего бы это вдруг,
Сварог не знал. В свое время мэтр Лагефель немногим смог ему помочь в этом
вопросе: все, что связано было с короной, осталось тайной покойного короля,
каковой все интимные секреты унес с собой на тот свет…
Стиснув зубы и притворяясь перед самим собой, что он и не
чувствует вовсе никакой прохлады, что ничего этого нет, Сварог сказал твердо:
– Давайте, маршал, пока что забудем о всевозможной
мистике, не важно, существует она, или нет. И про странности – ни слова. Мы с вами
– люди военные, и перед нами стоят…
Он замолчал, недоуменно повернул голову в сторону полога –
там снаружи внезапно заорали сразу несколько голосов так панически, во всю
глотку, совсем рядом, что моментально стало ясно: дело неладно. Возле самого
шатра командующего такой переполох не может возникнуть без серьезной причины…
В следующий миг с неба обрушился невыносимый грохот,
истошный рев, механический, нарастающий. Сварог еще успел опознать в нем шум
самолетного мотора – и тут же рев, казалось, понесся прямо на палатку, поневоле
заставив вжать голову в плечи, что-то грохнуло по палатке так, что шесты с
отчаянным треском подломились, стало темно и душно – это шатер обрушился на
него и Гарайлу, тяжелая пыльная парусина придавила к земле в унизительной для короля
позе, а грохот пронесся совсем рядом, и что-то трещало снаружи, кто-то вопил,
бежали люди и ржали лошади…
Под руку подвернулось древко Доран-ан-Тега, и Сварог, не
медля, полоснул наугад, вмиг распоров парусину, в глаза ударил солнечный свет;
он проворно выпрямился в образовавшейся прорехе, увидел рядом Гарайлу – тот
точно так же выбрался на солнышко, не потеряв присутствия духа, вспорол палатку
засапожным кинжалом.
Корона съехала на глаза. Поправив ее одним ударом кулака,
Сварог огляделся и заспешил туда, куда уже бежали и караульные, и оказавшиеся
поблизости солдаты.
Истребитель – тот самый, ушедший на разведку – еще несло по
равнине на брюхе, его мотало и швыряло, от него с треском отлетали дощечки,
лопались распорки, винт взвыл на невыносимой ноте и, превратившись в
искореженную полосу дерева, отлетел в сторону… Отвалилось правое крыло,
ударившись о камень, самолет развернуло на сто восемьдесят градусов, и он,
превратившись в груду обломков, наконец-то замер, обращенный кабиной к Сварогу.
К нему бежали со всех сторон. Сварог оказался рядом одним из
первых. Пилота, не теряя времени, принялись вытаскивать из кабины. Крови на нем
вроде бы не заметно, он выглядел совершенно невредимым – смельчакам везет – но
был бледен, как смерть, все еще не мог поверить, что удалось сесть, что уцелел…
Его, поддерживая с двух сторон, поставили перед Сварогом не
потерявшие головы караульные гвардейцы. Видно, что летчик вполне может стоять
сам, и не было времени на гуманизм – Сварог, набрав побольше воздуху, рявкнул
на зевак:
– Р-разойтись!
Солдаты так и брызнули во все стороны. Сделав два шага,
Сварог оказался лицом к лицу с пилотом – круглое молодое лицо, тщательно
подстриженные усики, лейтенантское шитье на мятом мундире…
Караульные проворно отскочили, вытянулись. Пилот остался
стоять вполне самостоятельно, слегка пошатываясь.
– Докладывайте! – крикнул Сварог, чтобы побыстрее
привести незадачливого летуна в чувство. – Вы же офицер, мать вашу!
– В-ваше величество! – довольно четко выговорил
офицер. – Ничего нельзя было сделать, я обломал колеса вместе со стойками
об одну глыбу… Пришлось на брюхо плюхаться… Еле вывернулся из гущи, ничего
подобного прежде…
– О чем вы? – спросил Сварог почти нормальным
голосом.
Лейтенант медленно-медленно поднял руку, указывая на что-то
поверх плеча Сварога – и тут же рядом, в лагере, сразу несколько труб
заревели «тревогу»: туру-ту-ту-ту-та-та-та, туру-ту-ту-ту-та-та-та!
Сварог обернулся – и застыл на месте с отвисшей челюстью.
Со стороны перевала со скоростью, не уступавшей скорости
самолета, наплывали какие-то темные пятна, их уже было неисчислимое множество,
десятки, а может, и сотни, они летели слаженно, словно соединенные незримыми
нитями, закрывая собой добрую половину неба, и перед ними по равнине скользили
черные, неправильной формы тени…
