– Право, на тебя не угодишь… Леший его ведает, где оно
там запропастилось… По крайней мере, в витрине его не было, там лежал только
перстень. Ты и в самом деле посмотри вторую бумагу, она еще любопытнее…
Сварог схватил второй свиток, развернул с треском.
«Сим удостоверяю, что означенное кольцо, золотое с костяным
украшением в виде черепа, а также принадлежащий к нему документ,
свидетельствующий о месте его изготовления, законным образом приобретен в моей
лавке, с дозволения инстанции, существующей на улице Искусников, двадцать пять,
гиперборейским подданным ревереном Гонзаком, путешествующим ради собственного
удовольствия. Поскольку третьими лицами имущественных прав на данное кольцо по
выставлении его для продажи в моей лавке не предъявлялось, после уплаты суммы в
пятьсот денариев означенные раритеты переходят в полную и безраздельную
собственность означенного реверена Гонзака.
Числа четвертого Атума месяца три тысячи шестьсот семьдесят
девятого года Харумской Эры.
Серебряной гильдии купец Фурберо, Латерана».
– Вот такие дела, – сказал Леверлин. – Гонзак
это колечко приобрел буквально за месяц до исчезновения. Знаешь, что самое
примечательное? То, что записей только две. Всего две. Законными владельцами
перстня были Асверус и Гонзак – все остальные, в том числе, не исключено,
означенный Фурберо, вступили во владение не самым честным путем. Уж
горротский-то скопидом, безусловно, приобрел перстень предосудительным образом
– на его имя записи нет… Ты хоть понимаешь, что это такое? Дело даже не в том,
что отыскалось наконец-то легендарное кольцо Асверуса… Впервые всплыл
неизвестный науке раритет, принадлежавший Гонзаку…
– Значит, Гонзак интересовался Асверусом?
– Гонзак многим интересовался…
– Любопытно, где же все-таки ожерелье? – повторил
Сварог.
– Хочешь гипотезу? – сказал Леверлин. –
В жизни Асверуса была некогда одна крайне загадочная женщина, по времени
получается – его последняя женщина, последняя любовь. Стихотворений двадцать ей
посвящено. Кто она и откуда, неизвестно до сих пор. Сам Асверус ее именовал то
Синеглазое Чудо, то Синеглазое Горе. Учитывая время, когда украшения были
изготовлены, учитывая, что ожерелье, несомненно, женское, гипотеза сама собой
напрашивается.
– Однако… – сказал Сварог. – Дарить любимой
ожерелье с черепами… Они же самые настоящие, пусть и крохотные…
– Да ничего удивительного. Вполне во вкусе тогдашнего
времени и тогдашнего периода в искусстве, именовавшегося «кладбищенским балерио».
Украшения с черепами и скелетами, мебель в виде усыпальниц, и так далее… На эту
тему написаны целые тома, попроси историков искусства, чтобы…
– А начхать мне на историков искусства, если
откровенно, – сказал Сварог задумчиво, не отрывая взгляда от кольца. –
Балерио-барокко-рококо… Меня вот это в первую очередь интересует, – он
осторожно потрогал ногтем мизинца крохотную пустую глазницу. – Откуда их
Асверус взял, сразу пять? Это ведь не гробокопательство какое-нибудь, а? Там,
где эти хоронят своих мертвецов, вряд ли ступала человеческая нога…
– Ну, тут уж с нас взятки гладки, и спроса
никакого, – сказала Мара. – Что увидели, то и привезли. Между прочим,
исключительно моя заслуга – пока мэтр, млея от восторга, копался в книгах, я
решила осмотреть витрины, и, в самом дальнем углу… Мэтр так и прошел бы мимо,
ручаться можно. Молодец я, как по-твоему?
– Спасу нет, – сказал Сварог.
Мара подошла к нему, ухватила за руку и, многозначительно
улыбаясь, сказала:
– Тогда пойдем, если у тебя неотложных государственных
дел нет.
Сварог оглянулся – мэтр, не видя и не слыша ничего вокруг,
созерцал книжное великолепие, не представляя, с чего начать на этой оргии духа,
Леверлин уже с головой погрузился в какой-то фолиант, – схватил ее за
талию и увлек в коридор. Пройдя немного, ногой распахнул дверь очередной
гостиной – эта была выдержана в светло-зеленых тонах – втолкнул внутрь
Мару, чувствуя горячие толчки крови в висках. Что-то до сих пор было зажато в
ладони – перстень Асверуса, конечно. Сварог мимоходом надел его на средний
палец, почти впору пришлось. Мара закинула ему руки на шею, прижалась всем
телом, промурлыкала на ухо:
– Бьюсь об заклад, ты все это время только и делал, что
валял придворных шлюх…
– Поклеп, – сказал он счастливо улыбаясь.
– А докажи.
Широкая мягчайшая кушетка обнаружилась совсем рядом, и
Сварог, не теряя времени, уложил туда вновь обретенное рыжее сокровище – а
ведь в глубине души увидеть не чаял – и ее платье в мгновение ока полетело на
пол…
А сам он успел лишь расстегнуть три верхних пуговицы
камзола. Мара, приподнявшись на локте, недовольно уставилась на что-то за его
спиной, и Сварог, обернувшись, увидел просунувшуюся в приоткрытую дверь
бульдожью физиономию Интагара. Сердито набросил на безмятежно лежавшую Мару
легкое покрывало, подошел к двери, четко ставя подошвы, словно гвозди вбивал,
и, уставясь на министра полиции, крайне неприязненно процедил:
– Послушайте, есть же пределы…
– Ваше величество, – сказал Интагар
преспокойно. – Извольте выйти в коридор или позвольте мне зайти…
Что-то у него было в глазах такое – незнакомое, тревожное.
Не колеблясь, Сварог за локоть вытянул его в селадоновую гостиную – вот именно,
Селадоновая! – захлопнул дверь. Спросил уже спокойно:
– Что-то случилось?
– Как сказать… Мы только что взяли этого самого
кабинет-камергера. Взяли и его хозяина, отдававшего ему приказы и платившего
деньги – маркиз Уго из Министерства иностранных дел…
– Ну, ничего удивительного, – сказал
Сварог. – Я прекрасно знаю, что более всего у меня недоброжелателей и
врагов как раз в Министерстве иностранных дел – они в свете последних событий
потеряли прежнее значение, скоро я их вообще разгоню за ненадобностью. Не могу
же я при их посредстве с самим собой сноситься? Глупости… В общем, могли бы и подождать…
– Не мог, ваше величество, – сказал Интагар
решительно. – Решение нужно принимать немедленно, не теряя ни минуты.
Понимаете ли, мы с ходу прижали означенного маркиза, он дрогнул и треснул… Так
вот, он очень быстро опомнился, грозит всеми мыслимыми и немыслимыми карами… По
его словам, он – одно из доверенных лиц имперского наместника в Равене, и
именно наместник поручил ему организовать это покушение на вас, ту ядовитую
гадину переправили из Фагерстарских болот с помощью… – он умолк и многозначительно
ткнул пальцем в потолок, выше которого, как известно, небо, а в небе, всякий
скажет, летающие дворцы…
– Что еще за покушение? – озабоченно спросила
Мара, спрыгнула с кушетки и моментально натянула платье. – Я смотрю,
расслабляться рано, работать пора…
– Пустяки, – сказал Сварог. – Ну, покушение…
Ну, предотвратили… Далее, Интагар!
– В общем, он кричит, что всем нам не поздоровится,
вплоть до меня. Что, как только высокий господин небес, имперский наместник
узнает, а он непременно узнает вскорости каким-то образом, о котором нам, быдлу
наземному, знать не полагается… Мы его не арестовывали официальным образом –
просто схватили на улице незаметно для окружающих, увезли в одно из укромных
мест… Я не думаю, что он врет – у меня и до того были на него материалы… Все
так и обстоит. Он и в самом деле – доверенное лицо наместника. Ваше величество,
не подумайте, что я трушу… Но дальнейшее, очень похоже, выходит за пределы моей
компетенции…
