Он распахнул жалобно скрипящую дверь во всю ширь.
Снаружи тоже стоял непроницаемый мрак, что уже не лезло ни в
какие ворота…
Мало того, в лицо прямо-таки ударило влажной сыростью –
полное впечатление, что снаружи только что прошел обильный ливень. Но ведь не
было никакого дождя! Ветер разгулялся с утра, однако небо оставалось
безоблачным, ни тучки, ни дождинки. А тут, изволите ли видеть, пахнет мокрой
землей, влажными листьями, сырой свежестью…
Нахмурясь, Сварог вышел на балкон, все еще держа наготове
Доран-ан-Тег на случай неожиданностей. Каменные перила были влажными, в чем он
тут же убедился, прикоснувшись ладонью.
И остолбенел у балюстрады.
Потому что все наконец-то стало на свои места – как только
он понял, что именно видит и чувствует.
Не было никакого непроницаемого мрака. Просто-напросто за
пределами балкона стояла ночь. Самая обыкновенная ночь, не особенно и пасмурная
– часть небосвода, примерно с треть, затянута быстро передвигавшимися тучами, а
все остальное усыпано звездами, крупными и помельче, яркими и не особенно.
Пейзаж тоже был знаком, почти не отличался от того, к
которому Сварог успел привыкнуть, почти то же самое он видел с балкона, когда
работал ночами и выходил проветриться. Вот только склон оказался совершенно
лишен кустарника и земли тоже, бугрился диким камнем, уходя вниз почти так же
полого. А там, внизу, уже не было речушки-притока, но вдали, там, где ему
и положено, широкой полосой, чуть светлее окружающей необозримой равнины,
тянулся могучий Ител, и звезды отражались в воде.
А вот это уже мало походило на звезды – россыпь огней слева,
у самого горизонта. И это…
Сварог невольно отшатнулся. Но тут же, справившись с собой,
перегнулся через мокрые перила, чувствуя брюхом их промозглый ночной холод, всмотрелся.
Далеко внизу, на равнине, примерно в лиге от балкона,
довольно быстро двигались проворные, небольшие огоньки – большей частью слева
направо, но попадались и такие, что проносились справа налево. Те, что
двигались слева направо, мчались строго по прямой, в конце концов пропадая с
глаз – слева, как и на соседнем балконе, была ограничивавшая обзор глухая
высокая стена. Те, что двигались справа налево, один за другим сворачивали по
плавной дуге, удаляясь в направлении россыпи огней у горизонта – разной
величины и разноцветных, белых, синих, алых… И, плохо различимые на таком
расстоянии, вспыхивали, мелькали, гасли какие-то огненные вензеля, зигзаги,
фигуры…
У Сварога даже голова закружилась – он понял, что именно
видит. Очень уж давно он не видел такого, но ошибки быть никак не могло…
Эта россыпь огней у горизонта могла быть исключительно
городом – большим, ярко освещенным электрическим светом, с ярким мельтешением
реклам, вывесок, миганием светофоров. А несущиеся по равнине огоньки –
всего-навсего автомобили, ехавшие куда-то с включенными по ночному времени
фарами…
Какое-то время его форменным образом трясло, пока он не
справился с собой. Стоял и смотрел, вцепившись в мокрые угловатые перила,
давным-давно отставив топор.
То, что он видел, было не здесь. Местность особенно не
отличалась от привычного вида из кабинета – но на Таларе тысячу лет не
существовало ни освещенных электричеством городов, ни автомобилей, в таком
множестве и с такой скоростью несшихся по широкой автостраде, даже отсюда
видно, как блестит то ли мокрый асфальт, то ли схожее дорожное покрытие…
Кажется, он вскрикнул, потому что рядом вдруг обнаружились
министр полиции и оба ратагайца.
– Государь?
– Все в порядке, Интагар, – сказал Сварог,
чувствуя, как кривится лицо в гримасе. – Со мной – ничего страшного.
Смотрите, смотрите, может, кто-нибудь, особенно умный и проницательный,
объяснит своему королю, что это такое. Потому что сам король совершенно сбит с
панталыку…
Они стояли у перил, оторопело таращась вниз, и никто не
порывался дать королю пояснения, только один из ратагайцев мрачно бубнил, что
дело тут нечисто, и без зловредного колдовства явно не обошлось. Не следовало
судить его слишком строго – сын вольных степей городов не видел вообще, пока не
попал в Латерану на королевскую службу. И уж тем более не мог опознать в
открывшемся ему зрелище залитые электрическим светом улицы и автомобили на
шоссе.
Хорошие автомобили, оценил Сварог. Даже на таком расстоянии
можно определить, какие они проворные, быстрые. Ничего похожего на передовые
достижения снольдерской технической мысли – своих автомобилей на Таларе
наберется лишь около сотни, и до такого совершенства им безусловно далеко…
– Ждите здесь, – распорядился Сварог.
Он прямо-таки выбежал в кабинет, кинулся на балкон. Как и
следовало ожидать, там за время его отсутствия ничегошеньки не
изменилось – белый день, привычный пейзаж, ветерок ворошит верхушки
колючих кустов, небо безоблачное, никакой автострады, никакого города на
горизонте…
И на другом балконе, когда он туда вернулся опять-таки
бегом, ничего не изменилось. Все так же сиял огнями далекий город, все так же
проносились по шоссе автомобили – разве что их стало определенно поменьше.
Да и на горизонте поубавилось огней – похоже, там – где, черт побери?! –
наступала глубокая ночь, и жизнь помаленьку затихала до утра…
– Что скажете? – осведомился Сварог с интересом.
– Ваше величество! – воскликнул Интагар. –
Нужно немедленно собрать всех, кто принимал в этом участие, и…
Вот это рефлекс, подумал Сварог с угрюмым восхищением. Вот
это профессионализм. В первую очередь думает не о потрясающем феномене, а о
вещах более приземленных…
И тут ему пришло в голову, что министр полиции совершенно
прав.
– Идет, Интагар, – сказал он, не колеблясь. –
И распорядитесь, чтобы собрали всех – лейб-кастеляна, прочих олухов,
мастеров и подмастерьев… Только, я вас умоляю, никакой крови. Уяснили? Просто
соберите их всех в каком-нибудь уединенном помещении, возьмите под стражу… абсолютно
всех, ясно? Кроме, разумеется, вот этих ребят, – он кивнул на безмолвных
ратагайцев, один из коих все еще мрачно бормотал что-то о происках нечистой
силы. – Живо!
Министр полиции выбежал с такой прытью, как никогда прежде
не бегал. Сварог попытался разобраться в собственных мыслях и ощущениях, но
очень быстро оставил это занятие – в голове бурлил совершеннейший хаос. Кусочек
Древней Дороги вроде обнаруженного Леверлином не так давно? Какая-то из
Соседних Страниц? Что-то иное, прежде совершенно неведомое? Как бы там ни было,
это существовало и пятьсот лет назад – не случайно дверь опечатали грозной
печатью, обозначили высшей степенью секретности, а потом – надо полагать, когда
ушли из жизни немногие посвященные – об этой комнате забыли начисто, никто и не
подозревал, что она тут есть… Что тут произошло полтысячи лет назад? Кто бы
знал… Одно несомненно: не они первые торчали на этом балконе, не они первые
видели иной мир…
