В ее голосе прозвучала глубокая обида. Я внимательно глянул
на девочку:
— Оленька, она у вас отбила кавалера?
Инструктор кивнула:
— Ага. Да так нахально. Беата сначала тут все вокруг
одного увивалась, Леонида Серегина. Он ее, кстати, и привел в клуб. Но, видно,
не заладилось у них. Серегин сюда перестал показываться, а Беата огляделась и
на Володю кинулась. Между прочим, у нас роман намечался. Только не подумайте,
что меня его деньги привлекали. Вовсе нет. А вот Беата сначала в кошелек
посмотрела и открыла охоту!
Оля горестно вздохнула, повертела в руках чайную ложечку и
добавила:
— Я-то себя берегла, Володя всякие намеки делал, да
зря. Так ему и сказала: «До свадьбы ни с кем ни за что». А Беата ломаться не
стала… Вот теперь оба сюда носа не показывают!
Я погладил обиженную девочку по руке:
— Не переживай, ты еще встретишь настоящего друга. А
про этого Володю забудь, исчез, и ладно.
Оля кивнула:
— И мама так же говорит. Извините, что подошла, но
очень мне неуютно стало, когда ваш разговор с Юрой услышала.
— Правильно сделала, — улыбнулся я, — теперь
ни за что не буду иметь дело с Беатой, а вернусь назад, в семью, к жене и
дочери.
Оленька зарделась.
— Вы занятий не пропускайте, — перевела она
разговор на другую тему, — мышцы поболят и перестанут.
— Спасибо, — ответил я, — вот что, дай мне
координаты этого Володи.
— А зачем вам?
— Хочу проявить мужскую солидарность. Позвоню парню и
открою глаза на его пассию.
Оля заколебалась, потом желание отомстить Беате взяло верх и
она сказала:
— Пишите телефоны.
После ухода довольной Оленьки я допил остывший чай и вышел в
холл. Интересно, куда подевались мои дамы? Не слишком ли они усердствуют в
зале? Но тут из коридора донеслось бодрое щебетанье, и я повернулся в сторону
звука. Вот они, живы, курилки.
Николетта весьма бойко дотащила свою сумку и сунула ее мне в
руки.
— Все, поехали домой!
Я получил из гардероба две пахнущие духами шубки, накинул
дамам на плечи, взял их спортивную амуницию и распахнул дверь, ведущую в
паркинг.
— Прошу.
Вниз вела довольно длинная лестница. Николетта поставила
ногу на первую ступеньку и ойкнула.
— Что случилось?
— Ой! Не могу идти.
— Ты потихоньку.
— Ой! — вторила Кока. — Моя спина!
— Подождите, — велел я.
Затем быстро сбегал в паркинг, позвал водителя Коки и
поднялся наверх. Дамы с бледными лицами жались у стены.
— Невозможная боль, — простонала Николетта.
— В колени словно гвозди вбили, — подхватила Кока.
— Вы перезанимались. — Я покачал головой и взял
Николетту на руки. — Первый раз следовало проявить осторожность.
— Мы ничего особенного не делали, — ныла маменька,
пока я тащил ее вниз, — просто прыгали со всей группой.
— Надеюсь, она состояла не из двадцатилетних девушек!
— Не хами, — простонала матушка, кое-как влезая в
«Мерседес». — О-о-о, моя спина, мы занимались с одногодками, сорокалетними
дамами.
Я молча крутил руль. Нет, вы слышали? «С одногодками,
сорокалетними дамами»! Хотя странно было бы ожидать, что Кока и Николетта
пойдут в свою возрастную группу. Кстати, я совсем не уверен, что в клубе предусмотрены
занятия для женщин их возраста… Впрочем, не стану ехидничать, Николетте,
похоже, не слишком хорошо.
Сдав охающую матушку на руки причитающей Тасе, я приехал
домой и, отчитавшись перед Норой, рухнул в постель. Сил не было совсем.
Утром мне не стало лучше. Я с трудом сполз с кровати и
поплелся на кухню.
— Ваня, — бодро закричала Нора из столовой, —
топай сюда!
Увидав меня, она ухмыльнулась:
— Ну как? Набрался здоровья?
Я сел за стол и решил сделать вид, что не замечаю ее
ехидства.
— Вы наняли новую кухарку?
Нора сделала чудовищную гримасу.
— Ну не поверишь, какая сцена тут с утра разыгралась.
Я удивился:
— Что случилось?
— В восемь утра ко мне ввалилась Ленка, —
недовольно поморщилась Нора, — глаза красные, волосы торчком, и заявила:
«Прочла вашего Рекса Стаута!»
Элеонора страшно удивилась. Она и не предполагала, что Лена
умеет читать.
— Ты заболела? — осведомилась хозяйка.
— Нет, незачем вам кухарку искать, — кинулась в
бой горничная, — опять воровку наймете! Я сама могу так готовить, как этот
Фриц! Ничего хитрого в этом нет!
Нору трудно лишить самообладания, но, услыхав такое
заявление, она слегка оторопела, а потом ответила:
— Это не так просто!
— Ерунда, — заявила Ленка, размахивая томиком
Рекса Стаута, — здесь все указано! Я вам не первый год верой и правдой
служу, стараюсь, как для родной…
На глазах домработницы появились слезы, голос задрожал. При
всем своем ехидстве и цинизме Нора жалостлива, поэтому она быстро сказала:
— Не реви. Хорошо, давай попробуем.
И вот сейчас мы сидим в столовой, поджидая «breakfast».
[4]
Не успел я посоветовать Норе все же нанять повара через агентство, как дверь в
столовую распахнулась и появилась Ленка с подносом. Она грохнула ношу на стол и
заявила:
— Значит, я правильно поняла, вам теперь нормального не
надо, никакой геркулесовой каши или яичницы. Хотите питаться, как этот толстяк?
— Я просто намереваюсь изменить свой рацион, —
нашлась Нора, — попробовать новые блюда. Что тут странного?
Лена торжественно водрузила перед нами тарелки. Я с
подозрением оглядел поданное: нечто желто-коричневого цвета, больше всего
смахивающее на пересушенную булку, из которой удалили мякиш и вместо него
поместили странную бело-оранжевую массу. Нора с опаской покосилась на
«деликатес» и спросила:
— Это что?
