«Лексус» заморгал левым поворотником. Хорошо, что я не раз
попадал в подобные ситуации и знал, что последует далее. Моргая левым задним
фонарем, джип резко взял вправо. Девица явно задумала повернуть к магазину из
третьего ряда. Я притормозил и пропустил дурочку. И тут же раздался такой звук,
словно вспороли гигантскую банку со шпротами. Шедший в соседнем ряду «жигуль»
врезался в «Лексус». Я сочувственно вздохнул, парень не москвич, на номерном
знаке у него стоит цифра 17, и он явно не привык к тому, что моргающие левым
фонарем машины сворачивают направо. Поток автомобилей в очередной раз встал. Я
молча наблюдал, как из джипа выскочила разъяренная девушка в лаковых туфельках.
Затопав эксклюзивной обувью по грязи, она выхватила мобильный и, потрясая
копной белокурых волос, явно уложенных элитным парикмахером, затараторила в
трубку так громко, что звук достиг моих ушей сквозь закрытые стекла:
— Вовчик, блин! Тут один… в мой автомобиль!..
Немедленно приезжай и убей его!
Я покачал головой. Да уж, не повезло парню. На дороге
действует неписаный закон: кто ударил сзади, тот и виноват. Интересно, сколько
стоит починить этот «Лексус»?
Во дворе Сониного дома машины стояли так плотно, что мне
пришлось бросить свою «восьмерку» на проспекте. Дверь мне открыл незнакомый
парень.
— Вам кого? — буркнул он без тени улыбки на лице.
— Николай дома?
— К нему нельзя.
— Все же пропустите, меня прислала Элеонора, лучшая
подруга Сони, позвольте представиться…
— Я вас, Иван Павлович, сначала не признал, —
вздохнул парень, — вы меня, впрочем, тоже.
— Извините, что-то не припомню…
— Андрей, сын Анны Михайловны.
Я всплеснул руками:
— Андрей! Бог мой! Совершенно невозможно узнать, я
видел тебя последний раз лет десять назад, подростком!
Племянник Сони улыбнулся:
— Входите, только Колька спит, мы ему с Олей коньяка
слишком много налили. Оля — это моя жена. Вы слышали, что я женат?
Я кивнул:
— Конечно. Соня рассказывала Норе о твоей супруге,
говорила, какая прелестная девушка тебе досталась, и очень переживала, что ее
сестра не дожила до свадьбы своего сына. Все сокрушалась: «Бедная Анечка! Так и
не увидела Андрюшиного счастья». Мне кажется, она очень завидовала тебе, ведь
Беата…
— Знаете, Иван Павлович, — вздохнул Андрюша,
подавая мне тапки, — если бы Колька захотел жениться на Ольге, она бы
мигом вызвала ненависть тети Сони. Впрочем, любая женщина, окажись она невестой
Николая, пробудила бы не самые добрые чувства у его матери.
— Ты прав, — кивнул я и прошел в комнату, которая
служила одновременно спальней Сони и гостиной.
На довольно потертом велюровом диване сидела полноватая
девушка в круглых очках, делавших их обладательницу похожей на сову. Увидав
меня, она встала и вежливо произнесла:
— Добрый день.
Я осторожно пожал пухлую ручку с нежной кожей и грустно
сказал:
— Ну, учитывая обстоятельства, из-за которых мы тут
очутились, эту пятницу нельзя назвать доброй. Сделайте милость, расскажите, что
случилось?
Оля развела руками:
— А мы сами ничего не знаем.
— Николай позвонил в полной истерике, — перебил ее
Андрей, — в среду.
— В среду? — удивился я.
Андрюша кивнул:
— Ага, около трех часов дня мне на мобильный. Я с
трудом понял, в чем дело…
Я внимательно слушал парня. В отличие от Николаши ему не
слишком повезло в жизни. Анечка, младшая сестра Сони, умерла, когда сыну
исполнилось шестнадцать лет, и Андрею пришлось самому заботиться о себе, потому
что отца у него не было. К слову сказать, Соня не слишком помогала племяннику.
Правда, пару раз она пыталась дать ему денег, но Андрей твердо сказал:
— Нет, я мужчина и сумею самостоятельно выплыть.
Его позиция вызывала уважение, и мне этот мальчик всегда
нравился больше избалованного Николаши. Андрей весьма успешно окончил школу, но
высшего образования не получил, пошел в художественное училище, выучился на
ювелира и сейчас неплохо зарабатывает, делает серьги, броши и кольца. Насколько
я знаю, с Николаем он не особо дружен, встречается только на семейных
праздниках.
В среду Андрей поехал к клиенту с готовым заказом. В пробке
при выезде на Минское шоссе его застал звонок. Сначала парень не понял, кто
кричит в трубку:
— Скорей, сюда, ко мне, помогите!
Да и номер на определителе высветился незнакомый. Но потом
мужчина на том конце провода немного успокоился и вполне внятно сказал:
— Андрей, это я, Николай. Случилось несчастье,
немедленно приезжай по адресу…
Парень сразу понял, что дело серьезно. Двоюродный брат
практически никогда не обращался к нему, делал дежурные звонки в Новый год и на
день рождения…
Кое-как развернувшись, Андрей помчался в Капотню. Дверь
открыл абсолютно серый Николай. Увидев двоюродного брата, он вцепился в него
ледяными пальцами и забормотал:
— Господи, что делать-то? А? Что делать?
Андрей оглядел родственника, отметил, что тот вполне цел и
здоров, и, слегка успокоившись, спросил:
— Ну? В чем дело?
Николаша ткнул пальцем в сторону комнаты:
— Там…
Андрей шагнул внутрь тесной, заставленной мебелью каморки и
зажал рукой рот, пытаясь заглушить рвущийся наружу вопль.
Помещение напоминало бойню. Все вокруг: палас, обои, даже
занавески — было покрыто каплями бурой, засохшей крови. Запах, стоявший в
комнате, сладкий, приторный, вызывал тошноту. Но кошмарнее всего выглядел
диван. На пушистом, некогда бежевом, а сейчас ржаво-коричневом от пролитой
крови велюре лежало тело женщины. Вернее, то, что от него осталось. Труп
покрывали пятна, кругом были реки крови, а лицо несчастной, с широко раскрытым ртом,
выпученными глазами и жуткой предсмертной гримасой испугало Андрея почти до
потери сознания.
Он добрел до кухни, выпил стакан ледяной воды и спросил:
— Это кто?
— Беата, — шепнул Николай. — Пришел к ней
утром, звоню, звоню, не открывает. Решил, что она в ванной сидит, ну и открыл
дверь своим ключом. — Потом он помолчал и добавил: — Я в обморок упал,
головой о косяк приложился.
Андрей опять начал глотать воду, он сам едва удержался от
того, чтобы не грохнуться.
