– А я и не знал, что ты куришь, – удивленно сказал Юрий, щелкая зажигалкой.
– Мне кажется, что ты обо мне вообще еще ничего не знаешь, – с улыбкой заметила Ника.
Юрий отчего-то стушевался, однако быстро взял себя в руки, полез в карман и достал оттуда слегка помятую фотографию. На ней была изображена Ника, какой он запечатлел ее вчера на бульваре. Выражение лица у девушки было удивленно-сердитым и при этом ужасно потешным. Взглянув на снимок, Ника не смогла удержаться от смеха, и Юрий рассмеялся вместе с ней.
– Фотография ужасная, – шутливо нахмурив брови, заявила Ника. – Я требую сатисфакции.
– Будем стреляться на пистолетах? – серьезным тоном поинтересовался Юрий, и девушка снова прыснула.
Сегодня она много смеялась, потому что чувствовала себя почти счастливой – такого ощущения Ника не испытывала уже очень и очень давно. Черная полоса в ее жизни, которая началась год назад со смерти бабушки, сильно затянулась, и казалось, уже не кончится никогда. Одиночество, потеря работы, отсутствие денег – все это висело над Никиной головой, словно черная туча, окрашивающая ее жизнь в самые мрачные тона. Но сейчас эту тучу как будто бы пронзил солнечный лучик, и Ника немного приободрилась.
Они как-то сразу нашли общий язык, чему во многом способствовало неукротимое жизнелюбие Юрия. Держался он по-свойски, рассказывал армейские байки, шутил. Из его рассказа о себе Ника узнала, что учился он в Бауманке, потом отслужил в армии, а теперь снова учится, только уже на вечернем отделении, а также работает по какой-то своей «армейской специальности». Ника отвечала на его вопросы, смеялась шуткам, а сама размышляла о том, что парень, судя по всему, моложе нее лет на пять, не меньше.
«Да и ладно, – поспешила успокоить она себя, – мы же не школьники какие-нибудь, для которых несколько лет разницы могут оказаться непреодолимой пропастью. К тому же выглядит он достаточно мужественным, чтобы рядом с ним можно было забыть о своем возрасте».
– Ты футбол любишь? – неожиданно спросил Юрий.
– Не знаю, я его никогда не смотрела, – пожала плечами Ника.
– И любимой команды у тебя нет?
Она отрицательно покачала головой:
– Ни любимой нету, ни нелюбимой.
Юрий посмотрел на нее с таким недоумением, как будто поражался, как это такие экземпляры еще сохранились в природе.
– Тогда будешь с сегодняшнего дня болеть за «Динамо».
– Это потому, что ты тоже болеешь за «Динамо»? – уточнила Ника.
– Именно. И еще потому, что я хочу взять тебя завтра с собой на матч: наши будут играть с «Локомотивом». Только на стадионе не положено сохранять нейтралитет, так что будем болеть вместе.
– Мне придется кричать?
– Можно еще свистеть и улюлюкать. Ты хотя бы правила знаешь?
– Приблизительно представляю. Каждая команда пытается загнать мяч в ворота противника, и это называется «забить гол», правильно?
– Молодец, – удовлетворенно кивнул Юрий. – Остальное объясню по ходу дела. Кстати, а какие у тебя планы на выходные?
В это время у Ники в сумочке мобильный телефон загремел «Богатырскую» симфонию Бородина. Извинившись, девушка приложила трубку к уху.
– Веруся, как ты поживаешь, моя лапочка? – услышала Ника голос Женькиной матери.
Анна Захаровна звонила напомнить, что в субботу на даче они с мужем празднуют очередную годовщину их свадьбы. Ника, естественно, была приглашена. В субботу же как раз должна была вернуться с курорта Женька.
– Хоть бы уж она не притаскивала с собой этого обормота Додика, – сокрушенно вздохнула Анна Захаровна. – Отец его терпеть не может. Надо ж придумать человеку такое имя, какое-то собачье. И где она их только берет, хлыщей этих?
Ника была уверена, что Женька отбирает из своих поклонников именно «хлыщей» исключительно для того, чтобы позлить родителей, однако мнение свое предпочитала держать при себе.
– Ну да ладно, не о них сейчас речь, – продолжала между тем Анна Захаровна. – Главное, ты, Веруся, обязательно приезжай, и ухажера своего привози, если таковой имеется.
Эти слова Анны Захаровны тут же навели Нику на мысль прихватить с собой Юрия. А что, пусть подруга увидит, как активно она выполняет данное ей обещание. И ничего страшного, что их знакомство с Юрием только еще начинается – как говорится, куй железо, пока горячо.
– А вот и ответ на твой вопрос про выходные, – сказала Ника, вертя в руке телефон. – Как ты смотришь на то, чтобы сопровождать меня в поездке за город и быть моим кавалером на праздничных шашлыках?
Юрий расплылся в довольной улыбке и охотно принял ее предложение.
На даче
– Какая же это дача? Настоящая помещичья усадьба, а не дача, – восхитился Юрий, разглядывая крепкий деревянный забор, над которым клубились густые кусты сирени. Позади них зеленели сочные кроны могучих фруктовых деревьев, из которых выглядывала треугольная, крытая шифером крыша дома.
Ника открыла калитку, вошла в сад и поманила за собой Юрия. Они пошли по посыпанной гравием дорожке, вдоль которой выстроились шеренги смородиновых кустов. Неожиданно они услышали бодрый женский голос, который сказал кому-то: «На, заинька, погрызи морковочку – до обеда-то еще далеко», и тут же из зарослей навстречу им вышла полная румяная женщина в цветастом сарафане.
– Веруся, лапочка ты моя, – заулыбалась женщина, раскрывая Нике свои объятия. – Вот молодец, что приехала.
– Здравствуйте, Анна Захаровна, – улыбнулась в ответ девушка и протянула хозяйке дома нарядную круглую коробку с конфетами. – Поздравляю!
– Поздравляю, – присоединился к ней Юрий, державший в руках длинный пакет, из которого торчало горлышко шикарной бутылки.
– Ох, спасибо, ребятки! – засмеялась Анна Захаровна, принимая подарки. – Хотя, конечно, надо бы тебя, Веруся, отшлепать за то, что такие деньги тратишь. Но с другой стороны, все-таки приятно, ничего не скажешь. А что же ты не представишь своего молодого человека? Юрий? Очень приятно. Ну, пойдемте, пойдемте к дому. А вы на чем приехали-то? На машине? У забора ее оставили? Ничего, у нас тут спокойно, не балуют. Хотя надо потом отцу сказать, чтобы ворота открыл, загоните ее на участок. Тем более сейчас еще Вовка приедет. Это наш старшенький. Он у нас уже женатый, через него у нас уже и внучек есть.
Не умолкая ни на минутку, говорливая Анна Захаровна повела своих гостей по дорожке в глубь сада, и вскоре они вышли на небольшую полянку, раскинувшуюся перед крепким бревенчатым домом. На поляне стоял длинный деревянный стол, покрытый клетчатой скатертью. За столом в плетеном кресле дремала старенькая бабушка. Откуда-то слева доносились веселые голоса и собачий лай, но за деревьями никого не было видно.
– Ну, вы тут располагайтесь, а я пойду принесу вам чего-нибудь перекусить – до обеда-то еще далеко, – сказала Анна Захаровна и, не слушая возражений, скрылась за углом дома.
