Вот тебе и современная женщина!
Ну можно ли поступить еще глупее?
Он сделал шаг назад, мягко расцепил их тела и опустил ее на пол. Он держал ее за плечи, пока не убедился, что она твердо стоит на ногах.
– Боже правый, Фейт, почему ты не сказала мне, что ты девственница?
В его голосе звучали приглушенный гнев и горькоеразочарование.
Она натянула платье на бедра.
– А какое это имеет значение?
– Имело. – Он провел пальцами по волосам. – Я раньше никогда этого не делал.
Разве это не ее характерная черта? Она взглянула на него и скорчила гримасу, увидев на его красивом лице сожаление.
– Чего не делал?
– Никого не лишал девственности.
– Правда?
Он кивнул, провел рукой по лицу и встретился с ней глазами:
– Ну да.
Наверное, это неправильно, что ей нравилось быть единственной девственницей, с которой он имел дело? Его первой девственницей?
– Я бы не стал лишать тебя девственности, Фейт. Не я. И не так.
– Если ты не заметил, я не жаловалась. – Как бы ни хотелось ей заставить его почувствовать свою вину за то, что позже она назовет моментом безумия, у нее не было на это права. Она хотела его, умоляла его заняться с ней любовью.
– Фейт, почему ты до сих пор была девственницей?
Она прикусила нижнюю губу и села на край постели, все ее счастливое состояние улетучилось. Не такой разговор хочется вести женщине после первого сексуального опыта.
Она заставила себя улыбнуться, надеясь вновь обрести близость, которую чувствовала к нему всего несколько минут назад.
– Серьезно, Вейл, это не так уж и важно.
– Очевидно, важно. – Он поднял ее подбородок, посмотрел ей прямо в глаза и задал вопрос, на который она не хотела отвечать: – Почему у тебя не было секса с кем-нибудь из твоих прежних бойфрендов?
Прежние бойфренды? Да, было несколько, но она не подпускала их к себе, она в них не нуждалась и не собиралась никого впускать в свое сердце, чтобы не терпеть горьких разочарований при неизбежных расставаниях.
С Вейлом все было иначе. Она всецело покорилась своим инстинктам и поступила так, как подсказывало ей сердце. Надо признаться, это вызывало в ней глубокую озабоченность.
– У меня всегда не находилось для этого времени.
– Тебе уже почти тридцать! Уж не собираешься ли ты убедить меня, что из-за недостатка времени ты до сих пор оставалась девственницей? – Его пристальный взгляд буквально сверлил ее глаза. – Может быть, ты все же объяснишь реальную причину?
Вообще ей не хотелось объяснять ему никакие причины. Потому что тогда ей пришлось бы объяснять ему кое-что, в чем она не хотела признаваться самой себе. В отличие от собственной матери, очень любившей мужчин и верившей им, Фейт воспринимала мужчин совершенно по-другому. Она упорно отстраняла всех, кто пробовал приблизиться к ней. Потому что всегда ждала от них только неприятностей.
Она зажмурила глаза, не в силах далее вынести его испытующего, пристального взгляда.
– Фейт? – нежно спросил он, мягко поглаживая большим пальцем ее скулу. – Тебя кто-нибудь обидел?
Она сидела не открывая глаз.
– Все уже прошло, Вейл!
– Тогда все же скажи мне, почему такая красивая женщина, как ты, решила ни с кем до меня не иметь секса?
Он не оставит ее в покое, и она это знала. В этом был весь Вейл. Он не отстанет, пока она ему все не расскажет.
Глубоко вздохнув, она открыла глаза и впилась в него взглядом:
– Почему я должна была хотеть иметь секс с мужчиной, который лишь собрался поблудить?
Вейл помрачнел, но его пальцы все так же нежно гладили ее лицо.
– Ты имеешь в виду меня?
– Я имею в виду всех мужчин! Все они блудят!
– Ну, далеко не все! – возразил он.
– Да все вы одинаковы! – бросила она, шагая по комнате. – Мой собственный отец не стеснялся блудить даже с соседками! Почему я должна верить, что найдется кто-то, кому я не буду безразлична, если меня бросил собственный отец, моя плоть, моя кровь?
– Если тебя бросил отец, то это произошло только потому, что он был недостаточно хорош для тебя, а не наоборот!
Повернувшись, Фейт встала перед Вейлом и выкатила глаза:
– Правда?
– Я совершенно серьезен.
– Прекрасно! Но ты же знаешь, что так делают все, и мужчины, и женщины! Мужчины блудят, и прилагают для этого немало усилий.
Брови Вейла встали домиком.
– Вот уж не думал, что у тебя такое заезженное мнение о противоположном поле!
– У меня логичное мнение, а не заезженное! Просто я – реалистка!
– Правда? – передразнивая ее, спросил Вейл.
– Прекрасно! Приведи мне хоть один пример человека, не изменявшего своей жене!
Он пожал плечами:
– Легко! Мой отец, Фейт. До самой смерти он любил мою мать, и они прожили вместе долгую и счастливую жизнь.
– О! Тогда почему же ты не следуешь за ними по дороге любви и счастливых семейных отношений?
– Это разные вещи.
– Почему? – На сей раз ее глаза пристально наблюдали за ним. – У вас замечательная семья, Вейл, и ты сказал, что у твоих родителей были прекрасные отношения. Так почему у тебя до сих пор нет собственной семьи?
Губыего сжались в тонкую линию.
– Я – не мои родители.
– Но они влияли на тебя?
– Очень мало.
Фейт недоверчиво взглянула на него:
– Я так и думала.
– Ипопала в точку! Но времена изменились. Теперь женщин больше интересует фамилия Уэйкфилд, связанная с нею известность и благосостояние, но не сам человек!
– Я опять произнесу свое подлое «правда?»
Конечно, он не считал, что женщин в нем привлекало только имя, богатство и слава. Все дело в другом!
– Я замечала, как женщины преследуют тебя, цепляются за тебя, хотят быть с тобой! Не валяй дурака и не думай, что им нужно что-то, кроме тебя самого!
– Ты очень удивишься, – настолько искренне произнес он, что Фейт отступила на шаг и заморгала.
– Неужели в прошлом какая-то женщина посмела воспользоваться твоей фамилией для достижения своих целей? Кто-то, кто был тебе дорог? – Фейт была потрясена.
– Давай скажем так: урок жизни был получен и усвоен, и больше я никогда не повторю такой ошибки.
Вейл глубоко вздохнул и оглядел комнату.
