Получив от епископов очередное шумно выраженное одобрение, архиепископ де Нойя в своем фанатичном стремлении к укреплению веры и отстаиванию чистоты кастильской крови пошел еще дальше:
– Отныне все католические конфессии обязаны помогать инквизиторам, ибо инквизиция ― это воистину богоугодное дело! В церквях повсеместно должны читаться проповеди, поясняющие, какие именно кары ожидают вероотступников и тех, кто втайне молится другим богам! В связи с этим я предлагаю учредить сегодня орден «Второе пришествие», целью которого будет непримиримая борьба с ересью и столь же непримиримая борьба за чистоту кастильской крови! Предлагаю также наложить запрет на смешанные браки, нещадно карая за это, и запретить воздвигать христианские храмы на фундаментах синагог и мечетей! А главное, настоятельно предлагаю избавиться, наконец, от назойливого протектората Ватикана, ибо считаю, что Толедо ничем не хуже Рима! Осмелюсь напомнить членам капитула, что вестготские короли, основавшие наш город почти восемьсот лет назад, были истинными христианами! Более того, именно из Толедо христианство распространилось потом на территории Кастилии, Арагона и Валенсии, и лишь благодаря предательству иноверцев эти христианские земли были впоследствии захвачены мусульманами! Посему призываю вас возродить былое величие Толедо и окончательно повергнуть тем самым врагов ниц! К тому же, смею предположить, всем вам известно, что римская церковь переживает сейчас далеко не лучшие времена. Ради достижения согласия между христианскими конфессиями папа Евгений IV созывал даже Базельский Собор, но, увы, его затея не увенчалась успехом… Смею также напомнить, что чуть более полувека назад понтифики вернулись в Рим лишь после пресловутого «Авиньонского сидения»! Причем первое время они правили из Латеранского дворца, своей прежней резиденции, а в Ватикан перебрались уже позже. Так чем же, позвольте спросить, Толедо хуже Ватикана?! И почему архиепископ Кастилии, ― при упоминании о себе Фернандо де Нойя устремил проницательный взгляд в зал, проверяя реакцию членов капитула, ― не достоин стать Vicarious Christi?
Сразу по окончании фанатично пылкой речи архиепископа в зале наступила тишина. Де Нойю это не обеспокоило: в глазах почти все членов капитула он успел прочесть привычные согласие и одобрение. Однако неожиданно с места поднялся епископ Саламанки Хесус де Касэрэс.
– Имею смелость не согласиться с его преосвященством! ― демонстративно заявил он. ― Все, что я услышал сегодня в этом зале, само по себе уже есть не что иное, как вероотступничество и ересь! Ибо если архиепископ призывает к непокорности Риму, он тем самым выступает против законного, Богом избранного понтифика Евгения IV!
– Но нам действительно лучше обрести независимость от Рима! – возразил чей-то голос, тотчас единодушно поддержанный другими членами капитула.
– Я не желаю в этом участвовать! Ибо то, что здесь вершится, приведет в конечном счете к расколу христианской церкви! – решительно подытожил де Касэрэс и гордо покинул зал.
Де Нойя жестом подозвал своего телохранителя Алехандро де Антекеру, снял с руки перстень и передал ему, что-то коротко шепнув при этом. Тот понимающе кивнул и вышел вслед за Касэрэсом.
Епископ Саламанки уже садился в карету, когда де Антекера подошел к одной из его лошадей. Телохранители Касэрэса посмотрели на человека архиепископа настороженно.
– Отличные лошади! Арагонская порода всегда славилась грациозностью и выносливостью, – одобрительно заметил де Антекера, одновременно незаметно нажав на камень перстня и слегка уколов им одну из лошадей.
Та встрепенулась, но быстро успокоилась, и у телохранителей не возникло никаких подозрений.
…Оставив ворота Прощения позади, кортеж епископа миновал торговую площадь Алькана и направился уже к Новым Бизагрским воротам, как вдруг лошади резко понесли.
Телохранители в недоумении пришпорили своих коней, но все равно едва успевали за каретой. Кучер безуспешно пытался справиться с поводьями, а лошади тем временем неслись, словно безумные. Встревоженный епископ выглянул из окна кареты.
– Что происходит?! – крикнул он, стараясь перекричать стук копыт и грохот колес.
Один из телохранителей, почти нагнав карету, прокричал в ответ:
– Лошади понесли!
– Так сделайте же что-нибудь! Остановите их! – воскликнул епископ испуганно, ибо знал, что рядом протекает река Дуэро, приток Тахо: дорога проходила как раз по ее крутому берегу.
Одному телохранителю удалось взобраться на крышу кареты, дабы помочь кучеру натянуть поводья. Второй же, попытавшись на ходу перескочить со своего коня на одну из обезумевших лошадей, сорвался и упал, успев лишь глухо вскрикнуть.
А дорога тем временем уже круто заворачивала вправо…
Епископ обреченно перекрестился, мысленно попросив Господа о спасении души.
Это была последняя молитва Хесуса де Касэрэса. Лошади, не разбирая дороги, устремились с обрывистого берега прямо в глубокие воды Дуэро.
…До скачущего во весь опор за епископской каретой одинокого всадника донеслись предсмертные крики людей, заглушаемые отчаянным ржанием идущих ко дну лошадей. Подъехав к месту предполагаемой трагедии, он остановил коня и спешился. Несмотря на сгустившиеся сумерки, разглядел в траве отчетливые следы колес, обрывающиеся прямо у края обрыва. Всадник осторожно приблизился к кромке берега и посмотрел вниз. На поверхности воды печально покачивались остатки кареты и три человеческих тела.
– Отлично, ― прошептал мужчина. ― Четвертый остался лежать на дороге с разбитым черепом…
* * *
Заседание Священного капитула окончилось, когда колокола окрестных церквей отзвонили вечернюю зарю. Фернандо де Нойя единодушно был избран магистром нового ордена «Второе пришествие», и герцог де Луна поздравил его с этим и от себя лично, и от имени короля.
Архиепископ, в свою очередь, поблагодарил всех членов капитула за поддержку и понимание, после чего епископы удалились сначала на ужин, а затем – на отдых в специально подготовленные для них по сему случаю комнаты дворца.
Де Нойя, сославшись на усталость, пожелал отужинать в одиночестве. Не успел он уединиться в своих покоях, как к нему пожаловал верный Алехандро де Антекера.
– Ваше преосвященство, епископ де Касэрэс никогда более не побеспокоит вас своими дерзкими выходками, – доложил тот, сняв перстень и протянув его хозяину.
Архиепископ аккуратно принял перстень, водрузил на указательный палец правой руки и лишь затем равнодушно поинтересовался:
– А что же с ним случилось, сын мой?
– Лошади неожиданно понесли, и карета епископа сорвалась с обрыва. И Касэрэс, и его люди погибли…
Де Нойя удовлетворенно улыбнулся:
– Присаживайтесь, сын мой, нам надо поговорить.
Алехандро послушно расположился в кресле напротив.
– Итак, ― вкрадчиво заговорил архиепископ, ― несколько дней назад я получил прошение от нового алькада города Талавера: им стал ваш дядюшка Сальвадор де Антекера. Пост сей, хочу заметить, весьма ответственный, поэтому неудивительно, что ему понадобился преданный человек. Словом, Алехандро, ваш дядя просит направить вас к нему, дабы вы могли служить у него в качестве альгвазила. И у меня, признаться, нет никаких оснований тому препятствовать…
