И это сущая правда. Дожив до восемнадцати лет, Марго, как
звала ее бабушка, сохранила подростковое упрямство. Правда, Нору она всегда
слушалась. Впрочем, пару раз Ритуся нахамила бабке, но Элеонора не из тех
людей, которые стерпят молча оскорбления. «Если вас ударили по правой щеке,
подставьте левую» — это не для нас. Смирения в моей хозяйке нет ни на йоту, но,
с другой стороны, она идеально владеет собой. На наглое заявление Риты что-то
типа: «Отвяжись от меня, сама знаю, как поступить», Нора мирно ответила:
— Сама так сама.
Рита, не ожидавшая столь легкой победы, даже растерялась,
но, очевидно, она плохо знала бабку. Вечером того же дня Марго сунулась к
Элеоноре в кабинет и попросила:
— Дай денег.
Элеонора спокойно поинтересовалась:
— Зачем?
— Ну, — удивилась внучка, — у меня все
кончились…
Нора развернула инвалидное кресло и спросила:
— И когда у тебя стипендия?
— Хрен ее знает, — оторопела Рита, — не
помню.
— Придется вспомнить!
— Почему?
— Потому что теперь это твой единственный источник
дохода.
— Как, — обомлела Маргоша, — ты не дашь мне
ничего?
— Нет, — заявила Нора, — ты сегодня сказала,
что хочешь самостоятельности. Пожалуйста, получи ее в полном объеме.
Ритуля слегка растерялась. С ней произошло то, что случилось
с народами Африки, истово боровшимися за свою независимость. Когда проклятые
колонизаторы наконец-то покинули «черный континент», выяснилось, что свобода не
всегда приносит счастье и процветание. У бедных государств не было денег на
еду, медицинское обслуживание и образование граждан. Голод, эпидемия, развал
экономики — вот следствие неуемного желания иметь независимость. Можно ли
разрешить трехлетнему ребенку жить так, как он хочет?
Через неделю Рита поняла, что бабушка не шутила, а еще через
две явилась к той в кабинет и прошептала:
— Ну извини, я вела себя как дура.
Нора спокойно открыла сейф, вытащила стопку купюр и отдала
внучке со словами:
— Со мной лучше дружить.
С тех пор Ритуся остерегалась хамить бабушке, но на
остальных это правило не распространялось. И насчет пьянства правда.
Пить Марго начала лет в пятнадцать. Обеспокоенная Нора
отволокла девочку к наркологу, и здесь выяснилась удивительная вещь. Впрочем,
сам я практически не разбираюсь в медицине, но попробую объяснить вам суть
дела. Уж не взыщите, если не сумею вникнуть во все детали.
Коротко дело выглядит так. У всякого человека, кажется, в
желудке имеется фермент, разлагающий алкоголь. От количества этой субстанции
зависит способность организма к опьянению. Больше фермента — вы держитесь
молодцом, меньше — падаете замертво. Кстати, у северных народов — чукчей,
эскимосов, якутов, ненцев — этого фермента практически нет, поэтому они и
спиваются. Русскому мужику требуется для кайфа бутылка, а какому-нибудь эвенку
достаточно чайной ложки. Таковы их физиологические особенности. Конечно,
степень опьянения можно слегка уменьшить, если «принимать» горячительное под
хорошую, желательно жирную, закуску или съесть перед выпивкой два-три куска
хлеба с толстым слоем масла. Но, повторюсь, степень опьянения от этих мер
изменится только слегка, в конечном итоге все зависит от химических процессов в
организме.
Так вот, Рите досталось от природы рекордное количество
этого фермента, хватило бы на пятерых мужиков. Поэтому девица могла пить не
морщась и практически никогда не испытывала похмелья. Но, тем не менее, сидя в
гостях у Насти, послушно отставила стакан. Интересно, что они задумали? Об
успехе какого предприятия говорили?
— Это все? — спросил я у Наташи.
— В общем, да, — протянула та.
— Что еще тебя насторожило?
— Ерунда, — отмахнулась Потапова.
— Все же?
— Ритка переоделась.
— Да ну? Зачем?
— Вот и я удивилась, — усмехнулась Наташа, —
знаете, какие у нее вещи? Фирма, сплошной эксклюзив. Ритуся никогда не возьмет
даже в руки кофточку с рынка, а тут появилась в голубом свитере, явно купленном
в переходе у метро.
— Ничего не путаете?
— У меня на шмотки глаз наметан, — вздохнула
девчонка, — сначала на ней красовался такой серый пуловер, светлый, явно
очень дорогой. А потом, когда они с Настькой вновь явились, на Ритке был другой
прикид, который решительно отличался от первого.
— Может, вам показалось? — решил уточнить
я. — Освещение было разным?
— Не-а, — протянула Наташа, — во-первых,
другой цвет. Серый и голубой, согласитесь, они разные. А потом, качество… Нет,
первая вещь была фирменной, а вторая — дешевка. Да у метро в ларьке такими
торгуют. С чего бы Ритка на себя дерьмо нацепила?
Я взял у Потаповой ее домашний телефон, адрес и вышел на
улицу. Кто бы мог подумать, что ремесло сборщика информации такое тяжелое?
Кажется, сущая ерунда, а я уже устал, ладно, поеду завтра к Насте Королевой,
мне не хочется вновь беседовать с девицей, но надо, потому что лучшая подружка
Риты наврала мне с три короба.
Глава 6
Часы показывали ровно час, когда я прибыл на место. На
звонок в дверь никто не отзывался. Небось девушка спит. Но придется нашей
врушке проснуться и ответить на кое-какие неприятные вопросы…
Мой палец уткнулся в черненькую кнопочку, было великолепно
слышно, как в квартире заливается «соловей», но никаких признаков жизни с той
стороны не обнаруживалось. Полный разочарования, я дернул ручку, и дверь
приоткрылась.
— Настя! — крикнул я, всовывая голову
внутрь. — Настя, вы где?
В ответ — тишина. Я вошел в квартиру и понял, почему дверь
открыта. На ней висел самый примитивный замок. Элементарная конструкция,
сделанная, скорей всего, в семидесятые годы, не захлопывается, ее следует
снаружи и изнутри запирать на ключ. Но ключа в скважине не оказалось. Либо
безголовая девица, избавившись от похмелья, унеслась в неизвестном направлении,
либо дрыхнет без задних ног. Ясно одно, ни в том, ни другом случае не следует
оставлять квартиру открытой. Правда, похоже, красть тут нечего…
