Я сходил в машину, принес книгу и попытался включиться в
приключения хоббитов. Но неожиданно стиль Толкиена показался мне занудным.
Промучившись примерно час над любимым когда-то произведением, я сдался и пошел
на кухоньку. Может, там найдется чай или хоть какие-нибудь продукты.
В крохотном помещеньице стояли только небольшой столик и
маленький холодильничек. Я порылся на полках. Ничего, лишь пакетики с заваркой,
давно просроченные и потерявшие всякий аромат. Ни сахара, ни молока, ни яиц.
Может, пока Неля спит, мне смотаться в магазин? Есть хотелось ужасно, прямо
зверски. Но не успел я, приняв решение, выйти в комнату, как раздался громкий
хлопок двери и вслед высокий нервный голос произнес:
— Нелька, дрянь, опять нажралась! Где только водку
взяла, тут на километр ни одной торговой точки! Неужели к шоссе бегала! Эй,
давай, очнись, есть привезла, продукты.
— Пошла на… — отозвалась Неля сонным
голосом, — от… от меня.
Я тихо вышел в комнату, увидел Ларису в огненно-красном
пальто, склонившуюся над Нелей, и сказал:
— Не трогайте ее, это бесполезно.
— Ай, — вскрикнула Лариса и уронила один из
пакетиков.
Раздался легкий хруст, и на пол потекла бело-желтая жижа.
— Осторожней, — улыбнулся я, — зачем же яйца
бить. Хороший продукт, диетический, холестерина, правда, много, но две штуки в
неделю запросто можно себе позволить.
— Это вы? — прошептала Лариса.
— Я.
— Откуда?
— Из Москвы.
— Зачем?
— Дорогая моя, — проникновенно сообщил я, —
лучше успокойтесь, самое страшное позади.
— Что вы имеете в виду, — забормотала Федотова.
— Я уже все знаю.
— Неля рассказала? — прошептала Лариса.
Я молча смотрел на нее.
— Про меня и Ольгу? — продолжила женщина. —
Но она не знает правду, она врет.
Я продолжал молчать.
— Что вы станете делать? — заломила руки
Лариса. — Пойдете к моему мужу? Вы шантажист? Сколько хотите? Поедем ко
мне, я заплачу за молчание…
Я не произнес ни слова. Тогда она принялась всхлипывать:
— Господи, ну откуда вы взялись на мою голову? Все было
не так, как рассказала Неля, я ничего не знала, все случайно вышло…
— Готов выслушать вашу версию, — отмер я.
— Да, да, конечно, — суетилась Лариса, —
только не здесь.
— А где?
— Нет, тут не могу, — лихорадочно бормотала
Лариса, — давайте отъедем к шоссе, там на двадцатом километре есть хороший
ресторан, возьмем вина…
— Ну уж дудки, — усмехнулся я, — честно
говоря, после вчерашнего мне совсем не хочется питаться в вашей компании.
Ну-ка, быстро колитесь, что накапали мне в кофе.
— Да как вы смеете, — фальшиво возмутилась Лариса.
— Ладно, хватит, — прервал ее я, — вижу,
никакой честности от вас не дождаться. Что ж, прощайте.
Вымолвив последнее слово, я развернулся, подошел к двери,
взял с вешалки дубленку и спокойным шагом, не оглядываясь, вышел из домика.
Если не ошибаюсь, Лариса сейчас кинется за мной и расскажет абсолютно все.
Женщины странные существа, хитрее и изворотливее мужчин. Они
великолепно умеют притворяться, лгать и настаивать на своем даже тогда, когда
это совершенно бесполезно. Многие дамы совершенно беззастенчиво используют
мужчин, предполагая, что представители сильного пола созданы исключительно для
того, чтобы ходить на рынок, возить тещу к врачу и, естественно, зарабатывать
деньги. В качестве последнего аргумента в споре милые дамы заявляют:
— Ты меня совсем не любишь, — и мигом заливаются
слезами.
И еще они отчего-то считают, что все мужчины животные,
готовые пускать слюни при виде стройных ножек.
Довольно давно один из моих приятелей, Жора Трахман,
попросил меня заменить его на одном семинаре в Литинституте.
— Ну, Ваняша, — ныл он, — всего-то полтора
часа. Тема тебе хорошо известна, поэзия Серебряного века. Ну будь человеком,
поболтай вместо меня со студентами, умоляю просто.
В конце концов я согласился и провел занятие вместо
Трахмана. Причем даже получил удовольствие. Группа состояла из приятных юношей
и девушек, искренне увлеченных поэзией. Вместо полутора часов мы,
воспользовавшись тем, что пара была последней, проболтали два и расстались
весьма довольные друг другом. Оставшись один, я начал собирать портфель, и тут
в аудиторию влетела прехорошенькая девочка в мини-юбочке и затарахтела:
— Я первокурсница Галя Рыкова…
— Очень приятно, — сказал я.
— Вот хочу сдать досрочно ваш предмет.
Поняв, что девчонка путает меня с другим, я ответил:
— Это через Трахмана.
Секунду девушка смотрела на меня совершенно дикими глазами,
потом выскользнула за дверь. Я сложил портфель и услышал робкое:
— Простите.
В аудитории стояла все та же юная студентка.
— Вы сказали, зачет через Трахмана?
Я кивнул.
— Согласна, — прошептала девочка, — можно
прямо сейчас.
Бедный ребенок, очевидно, не знал фамилии Жоры и, будучи
существом женского пола, искренне считал, что является желанным объектом для
всех мужчин.
— Постойте! — раздался крик.
Я оглянулся. От сторожки бежала Лариса.
— Ну погодите, садитесь в мою машину.
Я влез в серебристую иномарку. Лариса скинула пальто,
швырнула его на заднее сиденье и, облизав губы, пропела:
— Ванечка, вы необыкновенно привлекательный мужчина, а
сиденья этого автомобиля легко раскладываются.
Ну вот, так я и знал. Бедняга полагает, что, став моей
любовницей, избежит многих неприятностей.
— Ларочка, — мило улыбнулся я, — времена,
когда мой боевой конь вздымался на дыбы при виде любой юбки, давно миновали. Вы
очаровательны, но никаких чувств во мне не возбуждаете. Впрочем, если половой
вопрос, простите за каламбур, стоит у вас так остро, могу познакомить с Геной
Голиковым, он похотлив, как павиан.
— Подонок, — прошипела Лариса, пытаясь исцарапать
мне лицо, — гадкая, мерзкая сволочь, вынюхивающая чужие тайны!
