– Это не я сказал, – скромно поправил Ефим.
– Вчера – ты, – отмахнулся Вован. – И что не смеют кобели облаивать поэтов. Потом намотал шарф на руку и пошел на Дозора.
– О господи! – простонал Ефим, представив всегда наводившие на него ужас клычищи Вовкиного волкодава. – Я где-то читал об этом. Кинологи обертывают руку и суют псу в пасть.
– Вот-вот, – подтвердил Вован. – Вспомнил наконец.
– И я это сделал? – всерьез ужаснулся герой вчерашнего дня.
– Не видел. За ружьем побежал.
– Зачем?
– Вообще-то ты мне дороже Дозора, – честно признался Вован.
– А дальше что было? – безнадежно спросил Береславский.
– Дальше девчонки рассказали. Они тебя вдвоем держали, но ты вырвался и поперся к будке. Кричал, что ты – венец. Не помнят чего.
– Природы, – подсказал Ефим.
– Да, наверно, – согласился друг.
– А Дозор что? – утомленно спросил Береславский.
Вован опять заржал:
– Не поверишь! Спрятался в будку!
– Я страшен в гневе, – успокаиваясь, подтвердил Ефим. Эта история оказалась не столь ужасной, он уже был готов к худшему.
Через полчаса, напившись чая и морса, в почти нормальном состоянии Береславский собрался в путь.
– До свидания, девчонки! – заглянул он в комнату.
– Ой, а вы уезжаете? – расстроилась старшая «племянница». Они с Ефимом вчера быстро нашли общий язык.
– Да, – огорченно подтвердил Ефим, – дела. – При виде полуприкрытой одеялом дамы он вдруг подумал, что мог бы еще немного задержаться. Но совесть внезапно проснулась и из какого-то дальнего закутка высунула-таки свой коготок. К тому же опять пришлось бы развязывать и завязывать ботинки. – Никак не могу. Счастливо оставаться.
– Еще встретимся? – улыбнулась «племянница».
– Надеюсь, – ответил Ефим и в который раз устыдился собственной беспринципности.
Его машина осталась за забором: ночью на ней ездили в круглосуточный ларек за водкой и застряли в сугробе. Утром сторож – он же конюх – откопал «аудюху», и теперь она стояла на чистой дороге. Ефим нажал на кнопку брелока, но машина не пикнула. «Ну вот, начинается, – подумал он. – Хорошо хоть замки дверей открыты».
Он сел на водительское место, удобно прижался к высокой спинке, включил двигатель и обогрев сиденья. Только тронулся – как почувствовал холод и болезненное нажатие у правого виска.
«Что за черт!» – поднял он руку, чтобы отодвинуть невесть откуда взявшуюся штуковину.
– Сидеть, сука! – прошептал чей-то голос сзади и снизу.
«П…ц, – пронеслось в голове ошеломленного Ефима. – Допился!»
– Давай прямо к шоссе, потом скажу, куда свернуть.
Береславский наконец понял, что это не глюки, а к его виску действительно прижат ствол небольшого, но от того не менее страшного пистолета. Он скосил глаза назад и увидел внизу злое лицо. Мужик хотел напугать Ефима и, безусловно, своего добился.
«А где ж туловище-то?» – ужаснулся Береславский, снова впав в сомнения относительно реальности происходящего.
– Останови, – приказал страшный голос, когда они отъехали от дома на порядочное расстояние.
Ефим послушно остановился. Маленькое круглое отверстие, нацеленное в его голову, оставляло немного простора для вариаций. По приказу вылез из машины, держа руки за головой.
А дальше было и больно, и стыдно. Злобный, заметно хромающий карлик, не спуская Ефима с прицела, ловко сковал его наручниками, залепил скотчем рот и заставил залезть в багажник собственного автомобиля!
– И не вздумай стучать! – предупредил он деморализованного Береславского. – Замочу!
Ефим и не собирался сопротивляться. Во-первых, потому, что он действительно сильно испугался – аж сердце заколотилось и внизу живота стало холодно. Во-вторых, когда чуть отдышался и успокоился, отметил, что лилипут действует по его, Береславского, сценарию. Так что чему быть – того не миновать. Он сам делал все, чтобы им заинтересовался Прохоров. А в том, что его везут к Жабе, Ефим не сомневался ни на миг: на кого еще мог работать такой страшный персонаж, как будто выскочивший из малобюджетного триллера?
И все же хоть в чем-то стало легче. Теперь ему было не так стыдно перед Натальей. Вот взяли в плен, могут даже убить. На этом фоне какие-то мелкие грешки смотрелись уже не столь ужасно.
Машина долго ехала, петляла, дергалась в пробках. «В Москву въезжаем», – сообразил Ефим. Утром на въезде такие заторы были обычным делом. От нечего делать повернулся на левый бок и приподнял голову, чтобы попытаться найти щелку под крышкой багажника.
Упорным – везет! Совсем крохотной оказалась щелка, и та постоянно то открывалась, то закрывалась, отслеживая малые неровности дороги. Но и мгновения хватило, чтобы определиться: мимо них пронесся автовокзал на «Щелковской». Точнее, они пронеслись на зеленый мимо автовокзала.
Ефим устал держать шею на весу и опустился на дно багажника. Силы надо беречь. Раз его попытались изолировать, значит, ему – кровь из носу – надо сделать наоборот, понять их маршрут.
Как замечательно, что багажник не может плотно закрыться! Правда, еще неделю назад ему так не казалось. Он стоял посередине дороги, почти у дома, помаргивая левым поворотником, чтобы въехать в родимый двор, – ждал, пока пройдет встречный поток. Ничего не нарушал, никому не мешал, стоял себе тихо. Вдруг – бам-м! Сзади причалила небольшая «Хонда». Ефим пришел в неистовство: ни с того ни с сего – такие манипуляции! К тому же он давно не страховал свой автомобиль.
Разъяренный Береславский выскочил из опоганенного авто и подбежал к несчастному владельцу «Хонды».
– А когда я здесь не стою, ты как тормозишь? – зловеще спросил он у толстого бородатого автолюбителя. Тот то ли не знал этого анекдота, то ли просто не был готов к восприятию ситуации в юмористическом ключе.
– Я заплачу, не волнуйтесь! – захлопотал он. – Только, ради бога, без милиции. У меня права вторую неделю.
– Ладно. – Запал Ефима сразу остыл, особенно после того, как бородатый на месте отсчитал ему двести пятьдесят американских долларов. К тому же удар в бампер и заднюю панель привел только к разгерметизации багажника, никак не влияя на ходовые свойства. Заднюю панель Ефим собирался чинить, но – ближе к лету, чтобы дождевая вода не затекала.
Бампер же его вообще не волновал. Дело в том, что на прошлой неделе он сам, можно сказать, собственноручно, сдавая «аудюху» задом, изрядно повредил фонарный столб. Так что отделить первый шрам от второго было не так уж просто. А деньги у бородатого Береславский взял за панель. И еще потому, что ротозеев надо воспитывать…
Но как известно, бог троицу любит. Еще через день его, стоявшего под красным светофором, догнала белая «Нексия». И опять разошлись полюбовно: щель стала больше, а бюджет Ефима возрос еще на две сотни баксов.
