— Мы это знаем, Хеттар, — ответила она. —
Можешь ли ты что-нибудь с ними сделать? Например, отпугнуть? Он покачал
головой.
— Они голодны, Полгара, — сказал он, — и они
нас учуяли. Вожак имеет гораздо большую власть над табуном, чем если б они были
лошадьми. Я мог бы напугать одного-двух из тех, кто послабее, — если бы не
он.
— Значит, придется сражаться со всеми сразу, —
мрачно сказал Бэйрек, пристегивая щит.
— Не думаю, — сказал Хеттар. Глаза его
сузились. — Все дело в вожаке. Табун подчиняется ему. Полагаю, если мы его
убьем, остальные убегут.
— Хорошо, — сказал Бэйрек, — попробуем убить
вожака.
— Нам стоило бы издать что-то вроде боевого
клича, — сказал Хеттар. Что-то такое, что он бы воспринял как вызов. Тогда
он выступит вперед. Иначе, чтобы добраться до него, нам придется прорываться
через весь табун.
— Быть может, вот это послужит для него вызовом, —
сказал Мендореллен. Он поднес к губам рог, и звонкий боевой клич, подхваченный
ветром, прокатился по долине.
Вожак ответил пронзительным ржанием.
— Вроде подействовало, — заметил Бэйрек. —
Давай-ка еще разок, Мендореллен.
Мендореллен еще раз протрубил в рог, и вновь вожак заржал. Потом
громадный жеребец поскакал вниз со склона, яростно пронесся сквозь табун
навстречу отряду и встал на дыбы. Когти на его передних ногах сверкнули в
наполненном снежными хлопьями воздухе.
— Отлично! — рявкнул Бэйрек. — Вперед! —
Он вонзил шпоры в конские бока, и его большой серый жеребец скакнул вперед,
разбрасывая копытами снег. Хеттар и Мендореллен прикрывали его с боков. Все
трое понеслись сквозь снегопад к ревущему вожаку хрулгов. Мендореллен выставил
вперед копье, и ветер донес до оставшихся позади странный звук: Мендореллен
смеялся.
Гарион вытащил меч и поехал вперед, прикрывая собой тетю Пол
и Се'Недру. Он понимал, что это лишь демонстративный жест, но не сделать этого
не мог.
Два хрулга, вероятно, повинуясь приказу вожака, выскочили
вперед, навстречу Бэйреку и Мендореллену, в то время как сам вожак двинулся на
Хеттара, распознав в олгаре наибольшую угрозу для табуна. Первый хрулга стал на
дыбы, обнажив клыки в кошачьем оскале и подняв когтистые передние ноги.
Мендореллен опустил копье и направил его в грудь оскалившегося чудовища. Кровь
хлынула из пасти хрулги, и он опрокинулся навзничь, в падении увлекая за собой
конец переломанного пополам копья.
Бэйрек отбил своим щитом когтистую лапу и, размахнувшись
сплеча, огромным мечом разрубил голову второго хрулги. Животное забилось на
снегу.
Хеттар и вожак сближались в снежном вихре. Они двигались
осторожно, кругами, не сводя один с другого страшных напряженных взглядов.
Вдруг вожак встал на дыбы и обрушил на Хеттара мощные передние ноги с
растопыренными когтями. Но конь Хеттара, в мыслях составляющий одно целое со
своим седоком, грациозно отскочил от яростного удара. Хрулга развернулся и
напал снова, и снова конь Хеттара отпрыгнул в сторону. Разочарованный неудачей,
хрулга взвыл и бросился вперед, замахиваясь когтями. Конь Хеттара увернулся от
разъяренного вожака и скакнул вперед. Хеттар приподнялся в седле и одним махом
перепрыгнул на спину вожаку. Его сильные, длинные ноги сдавили ребра хрулги,
правой рукой он захватил в горсть гриву.
Впервые за всю историю своего вида почувствовав на спине
седока, жеребец обезумел. Он метался, вставал на дыбы и визжал, пытаясь
сбросить Хеттара. Табун, приготовившийся было напасть, замер и в недоумении и
ужасе наблюдал за тем, как их вожак пробует скинуть наездника. Мендореллен и
Бэйрек, онемев от изумления, натянули поводья. Хеттар круг за кругом скакал
сквозь пургу на разъяренном жеребце. Потом Хеттар скользнул левой рукой в свой
сапог и вытащил длинный широкий кинжал. Он знал лошадей и знал, куда ударить.
Первый же удар оказался смертельным. Взбитый копытами снег
заалел. Жеребец в последний раз вздыбился, вой вместе с кровью вырвался из
пасти. Колени его подогнулись, он завалился на бок. Хеттар отпрыгнул в сторону.
Табун развернулся и с воем ускакал в пургу.
Хеттар мрачно вытер кинжал о снег и сунул обратно в сапог.
На мгновение тронул рукою шею мертвого жеребца и повернулся в поисках сабли,
отброшенной в диком прыжке на спину вожака.
Когда трое воителей вернулись под защиту деревьев,
Мендореллен и Бэйрек смотрели на Хеттара с восхищением.
— Какая жалость, что они безумны, — сказал олгар.
Взгляд у него был отрешенный. — На какой-то миг — всего на миг — я почти с
ним совладал, и мы мчались вместе. Потом он вновь впал в безумие, и мне
пришлось его убить. Если б их можно было приручить… — Он оборвал фразу и
потряс головой. — Ну ладно. — И печально пожал плечами.
— Неужели вам хотелось бы ездить на таком? —
спросил потрясенный Дерник.
— Никогда не было подо мной такого жеребца, — тихо
сказал Хеттар, — и не думаю, чтобы я смог его позабыть.
Он повернулся, отошел и встал поодаль, глядя на кружащийся
снег.
Они заночевали под соснами. На следующее утро ветер поутих,
но снег все шел. За ночь его выпало по колено, и лошади с трудом брели вверх по
склону.
Они перевалили еще один хребет и начали спускаться в
следующую долину. Силк с сомнением посмотрел на снежные хлопья, густо
сыпавшиеся в безветренном воздухе.
— Если еще наметет, мы увязнем, Белгарат, — сказал
он мрачно. — Особенно если нам придется и дальше ползти вверх.
— Не волнуйся, — успокоил его старик. —
Дальше мы поедем по долинам. Они ведут прямо к Пролге, так что на хребты больше
подниматься не придется.
— Белгарат, — обернулся через плечо ехавший
впереди Бэйрек, — здесь свежие следы. — Он указал на цепочку следов,
идущих по снегу поперек тропы.
Старик проехал вперед и остановился, разглядывая следы.
— Олгроты, — сказал он коротко. — Надо
держать ухо востро.
Внимательно глядя по сторонам, они спустились в долину, где
Мендореллен надолго задержался, вырезая себе новое копье.
— Я лично не стал бы доверять оружию, которое постоянно
ломается, заметил Бэйрек, когда рыцарь снова сел в седло.
Мендореллен пожал плечами, доспехи его заскрипели.
— Деревья есть повсюду, милорд, — ответил он.
Из-за сосен, скрывавших дно долины, Гарион услышал знакомый лай.
— Дедушка, — сказал он.
— Я слышу, — отозвался Белгарат.
— Много их, как вы полагаете? — спросил Силк.
