— Что-нибудь около десяти, — ответил Белгарат.
— Восемь, — поправила тетя Пол.
— Коли их всего восемь, посмеют ли они напасть? —
спросил Мендореллен. Те, что обитают в Арендии, смелы, лишь когда их много.
— Думаю, в долине у них берлога, — отвечал
Белгарат. — Всякий зверь защищает свое логовище. Они наверняка нападут.
— Тогда мы должны напасть первыми, — уверенно
объявил рыцарь, — лучше уничтожить их сразу, нежели угодить в засаду.
— Положительно, у него рецидив, — с кислой миной
заметил Бэйрек Хеттару.
— Однако на этот раз он, вероятно, прав, — ответил
Хеттар.
— Ты что выпил, Хеттар? — спросил Бэйрек
подозрительно.
— Вперед, милорды, — весело сказал
Мендореллен. — Изничтожим зверюг, дабы позже продолжить путь без
помех. — Он поскакал по снегу в направлении лающих олгротов.
— Едем, Бэйрек, — позвал Хеттар, вытаскивая саблю.
— Придется, — отвечал Бэйрек тоскливо и,
повернувшись к Белгарату, добавил: — Это много времени не займет. Постараюсь
удержать наших кровожадных друзей от лишних неприятностей.
Хеттар засмеялся.
— Ты становишься еще хуже него, — огрызнулся
Бэйрек, и оба поскакали галопом следом за Мендорелленом.
Гарион и все остальные напряженно ждали. Падал снег. Вдруг
лай за деревьями перешел в испуганный вой. Лес огласился звуками ударов,
истошным звериным визгом и голосами перекликающихся между собой воителей.
Примерно через четверть часа они прискакали галопом. Кони их взметали копытами
снег.
— Двое убежали, — с досадой сообщил Хеттар.
— Жалость какая, — отозвался Силк.
— Мендореллен, — со страдальческим видом сказал
Бэйрек, — у тебя появилась дурная привычка. Бой — дело серьезное, а эти
твои смешки и хихиканья отдают легкомыслием.
— Ужели сие оскорбляет тебя, милорд? — Не то чтобы
оскорбляет, скорее отвлекает. Нарушает мою сосредоточенность.
— Что ж, я потщусь впредь смеяться иначе.
— Посмотрим.
— Как было дело? — спросил Силк.
— Боя-то, собственно, не получилось, — отвечал
Бэйрек. — Мы застигли их врасплох. Вынужден признать, что в этот раз наш
фыркающий друг оказался прав.
Они поехали дальше. Гарион обдумывал перемену в поведении
Мендореллена. В пещере, где родился жеребенок, Дерник сказал, что страх можно
одолеть смехом, и, хотя Дерник, вероятно, имел в виду нечто иное, Мендореллен
воспринял его слова буквально. Смех, который так раздражал Бэйрека, был
направлен не на внешних врагов, но на врага внутреннего. Мендореллен, бросаясь
в бой, смеялся над своим страхом.
— Это неёстественно, — жаловался Бэйрек
Силку. — Вот что меня тревожит. Мало того, это против всяких приличий.
Что, если нам придется участвовать в серьезном сражении, а он начнет хихикать?
Что люди скажут?
— Ты придаешь этому слишком большое значение, —
сказал Силк. — По-моему, это даже интересно.
— Как-как?
— Интересно. Аренд с чувством юмора, это, в конце
концов, занятно — нечто вроде говорящей собаки. Бэйрек обиженно потряс головой.
— Знаешь, Силк, с тобой совершенно бессмысленно
говорить о чем-нибудь серьезном. Твои потуги делать по любому поводу умные
замечания все обращают в шутку.
— У каждого из нас свои недостатки, — кротко
согласился Силк.
Глава 14
Во второй половине дня снегопад стал постепенно стихать, и,
когда они устраивались на ночлег в густом ельнике, по воздуху плыли лишь редкие
одинокие снежинки. Ночью, однако, подморозило, и, когда они встали на следующее
утро, лица щипало.
— Далеко еще до Пролги? — спросил Силк, согревая
над костром озябшие руки.
— Два дня, — отвечал Белгарат.
— Не думаю, чтобы вы могли как-нибудь повлиять на
погоду.
— Предпочитаю не делать этого без крайней
необходимости, — сказал старик. — Нарушается ход событий на слишком
большой территории. Кроме того, Горим не одобрит, если мы начнем своевольничать
в его горах. Алгосы не любят такого рода вещей.
— Боюсь, ваш взгляд в некотором роде оправдан.
Дорога так часто поворачивала, что к полудню Гарион
окончательно потерял направление. Небо, несмотря на холод, было пасмурное,
свинцово-серое. Казалось, из природы выморозило все краски. Снег был белый,
стволы деревьев черные, четко очерченные. Даже бегущая в ручьях вода на фоне
снежных берегов казалась черной. Белгарат ехал уверенно, указывая путь всякий
раз, когда дорога разветвлялась.
— Ты уверен? — спросил его у одной из развилок
Силк. — Мы все время ехали вверх, а теперь ты показываешь вниз.
— Через несколько миль мы окажемся в другой долине.
Верь мне, Силк, я здесь бывал. Силк плотнее закутался в плащ.
— Просто я нервничаю в незнакомом месте, — заметил
он, глядя на черный поток, вдоль которого они ехали.
Выше по ручью — далеко — раздался странный звук,
бессмысленное уханье, отчасти напоминающее смех. Тетя Пол и Белгарат быстро
переглянулись.
— Что это? — спросил Гарион.
— Горные волки, — коротко отвечал Белгарат.
— Не похоже на волчий вой.
— Они и не волки. — Старик устало
огляделся. — По большей части они питаются падалью, и если это обычная
дикая стая, то не нападут. Зима только началась, и они не настолько оголодали.
Хуже, если это одна из стай, собранных элдраками. — Он привстал в
стременах. — Прибавьте-ка шагу! — крикнул он Мендореллену. — И
держите ухо востро.
Мендореллен обернулся — доспехи его лучились инеем, —
кивнул и поехал рысью вдоль смолянисто-черного горного потока.
Пронзительный смех делался все громче.
— Они нас преследуют, отец, — сказала тетя Пол.
— Слышу. — Старик оглядывал долину, лицо его
устало наморщилось. Поглядела бы ты, Пол. Не хочу неожиданностей.
Глаза у тети Пол сделались отрешенными. Через мгновение она
сглотнула, потом вздрогнула.
— Там элдрак, отец. Он за нами следит. У него не мозг,
а помойка.
— Это у них всегда, — отвечал старик. — Имя
его можешь разобрать?
