— Ближе всего к Рэк Ктолу границы Толнедры. Повинуясь
логике, мы должны направиться туда — к ближайшей границе.
— Верно, — согласился Белгарат.
— Сделаем же вид, будто двинулись к Толнедре, оставим
явные тому свидетельства и, как только вступим на каменистую почву, где не
видно следов, повернем на север к Долине. Ужели не удастся сим их обмануть?
Ужели не отправятся они в ложном направлении? Со временем, конечно, они поймут,
сколь оказались обмануты, но мы будем уже за много лиг от них. Ужели посмеют
они вступить в запретную Долину, тем паче, что будем мы к тому моменту далеко?
Все посмотрели на карту.
— Мне нравится, — объявил Бэйрек и одобрительно
хлопнул рыцаря по плечу.
Мендореллен сморщился и ухватился за сломанные ребра.
— Извини, Мендореллен, — сказал Бэйрек. — Я
забыл.
Силк внимательно изучал карту.
— Здесь многое можно добавить, Белгарат, — сказал
он. — Если мы сделаем крюк, — он показал, — то подойдем к
восточному обрыву. У нас будет вдоволь времени, чтобы спуститься, но мерги
хорошенько подумают, прежде чем последовать за нами. Здесь обрыв почти в милю
высотой.
— Мы можем известить Чо-Хэга, — предложил Хеттар. —
Если несколько кланов соберутся у подножия обрыва, мерги хорошенько подумают,
прежде чем спускаться.
Белгарат почесал бороду.
— Ладно, — сказал он, — попробуем. Как только
Релг выведет нас из Алголанда, ты, Хеттар, отправишься к своему отцу. Скажи ему,
что мы намерены делать, и попроси прислать к нам в Долину тысячу воинов.
Худощавый олгар кивнул, уронив на лицо черный чуб. В глазах
его, однако, читалось некоторое разочарование.
— Не падай духом, Хеттар, — постарался утешить его
Силк. — Мерги, как известно, фанатики. Можешь быть уверен, уж несколько из
них да попробуют спуститься, кто бы ни ждал их внизу. Тебе просто придется
зарубить их для острастки.
Лицо Хеттара просветлело.
— Силк, — сказала леди Полгара укоризненно.
Маленький драсниец придал своему крысиному личику невинное
выражение.
— Должны же мы отбить у них охоту за нами
гнаться, — сказал он.
— Конечно, — сказала она саркастически.
— Нельзя, чтобы мерги оскверняли Долину, так ведь?
— Тебе-то что?
— Я вовсе не так кровожаден. Она повернулась к нему
спиной. Силк лицемерно вздохнул.
— Вечно она думает обо мне дурно.
За это время Се'Недра успела осознать, что так бездумно
пообещала Алу. Спутники уйдут, оставив её здесь. Она уже чувствовала себя ни
при чем — они обсуждают планы, в которые не включают её. Чем больше она об этом
думала, тем хуже ей становилось. Нижняя губка её начала дрожать.
Горим, король алгосов, сочувственно глядел на неё.
— Трудно оставаться без друзей, — сказал он мягко,
словно заглянул в её душу большими мудрыми глазами, — и пещеры наши для
тебя чужие — темные и мрачные.
Она молча кивнула.
— Через день или два, однако, — продолжал
он, — глаза твои привыкнут к темноте. Здесь есть красоты, которых не видел
ни один пришелец из внешнего мира. Правда, у нас нет живых цветов, но в потаенных
пещерах драгоценные камни сверкают на полу и стенах, как в цветнике. В нашем
бессолнечном мире не растут деревья, но я знаю пещеру, по стенам которой, как
лозы, вьются золотые жилы, оплетая потолок и спускаясь на пол.
— Осторожней, светлейший, — предупредил
Силк. — Принцесса — толнедрийка, и при виде такого богатства с ней может
сделаться припадок.
— Не нахожу в ваших словах ничего смешного, принц
Келдар, — ледяным голосом сказала Се'Недра.
— Я полон раскаяния, ваше императорское высочество, —
лицемерно извинился он с нарочито-церемонным поклоном.
Против воли принцесса рассмеялась. Востроносый маленький
драсниец был настолько забавен, что долго сердиться на него она не могла.
— Ты будешь моей возлюбленной внучкой,
принцесса, — говорил ей Горим. — Мы будем вместе бродить вдоль наших
молчаливых озер и исследовать давно забытые пещеры. Мы будем говорить. Внешний
мир мало знает об алгосах. Быть может, ты первая из всех чужестранцев сможешь
нас понять.
Се'Недра с чувством ухватилась за дряблую старческую руку.
Какой все-таки милый старичок.
— Сочту за честь, светлейший Горим, — сказала она
совершенно искренне.
Ночь они провели в уютных постелях в пирамидальном доме
Горима — хотя понятия «день» и «ночь» мало что означали в этом странном подземном
мире. На следующее утро несколько алгосов привели в пещеру Горима лошадей —
видимо, они шли более длинной дорогой, решила Се'Недра, — и друзья её
начали готовиться к отъезду. Принцесса сидела в сторонке, заранее чувствуя себя
очень одинокой. Переводя взгляд с одного спутника на другого, она старалась
запечатлеть в памяти их лица. Когда она наконец посмотрела на Гариона, взор её
затуманился.
Она уже начинала о нем тревожиться. Он такой порывистый. Она
твердо знала, что, стоит ей выпустить его из виду, он попадет в какую-нибудь
беду. Конечно, Полгара будет следить за ним, но это не то. Она вдруг
рассердилась на него за все глупости, которые он наделает, и за тревоги,
которые доставит ей его безрассудное поведение. Она смотрела на него, желая,
чтобы он сделал что-нибудь такое, за что его можно было бы выбранить.
Она решила, что не выйдет их провожать — не станет одиноко
стоять на краю озера, глядя им вслед, но как только они прошли под массивной
аркой, решимость её дрогнула. Не подумавши, она бросилась за Гарионом и
схватила его за руку. Удивленный, он обернулся. Она встала на цыпочки, взяла
его голову в ладони и поцеловала юношу.
— Будь осторожен, — велела она, еще раз поцеловала
его и в слезах бросилась обратно, оставив его оторопело глядеть ей вслед.
