Когда они проехали мимо мертвого чудовища, Гарион увидел,
что это только остов. Ребра у него были огромные, как амбарные стропила,
изъеденный временем череп превосходил лошадиный. Пустые глазницы, казалось,
следили за путниками.
Мендореллен, который вновь облачился в доспехи, посмотрел на
череп.
— Устрашающее чудище, — прошептал он.
— Посмотри, какие зубы, — сказал Бэйрек
уважительно. — Такими можно враз перекусить человека пополам.
— Это иногда случалось, — сказал ему
Белгарат, — и люди научились обходить эти места.
Не успели они проехать по пустыне и нескольких лиг, как
поднялся ветер, засвистел между черных дюн под свинцово-серым небом. Песок
сперва завился поземкой, потом, когда ветер усилился, начал хлестать по лицам.
— Нам надо спрятаться, — прокричал сквозь рев
ветра Белгарат. — Чем дальше от гор, тем эта песчаная буря будет хуже.
— Нет ли здесь пещер? — спросил Дерник Релга. Релг
покачал головой.
— Пригодных для нас — нет. Все они заполнены песком.
— Сюда. — Бэйрек указал на груду камней,
вздымающуюся на краю солончака. Мы спрячемся за ними от ветра.
— Нет, — прокричал Белгарат. — Мы останемся с
наветренной стороны. С подветренной насыплется песок, и нас погребет заживо.
Они подъехали к груде камней и спешились. Ветер рвал их
одежду, песок несся по пустыне черным густым облаком.
— Плохое укрытие, Белгарат, — прокричал Бэйрек.
Борода хлестала его по плечам. — Сколько это продлится?
— День-два… может, неделю.
Дерник наклонился и поднял камень, внимательно посмотрел на
него, повертел в руках.
— Он колется на прямоугольные куски, — сказал
кузнец, показывая камень остальным. — Мы можем построить из таких
небольшую стену.
— Это будет долго, — возразил Бэйрек.
— У тебя есть другие дела?
К вечеру они построили стену высотой до плеч, натянули между
ней и грудой камней полог. Теперь они могли хоть немного укрыться от ветра. Под
пологом было тесно, поскольку туда же пришлось завести лошадей, но по крайней
мере он спасал от бури.
Два дня жались они в своем тесном укрытии, а ветер бешено
рвал полог и громко хлопал полотном. Наконец все стихло, черный песок начал
опускаться, наступила томительная, непривычная тишина.
Когда они вышли из укрытия, Релг поднял глаза и тут же,
закрыв лицо руками, упал на колени и стал молиться. Небо было ясное, морозно
голубое. Гарион встал рядом с молящимся фанатиком.
— Все будет хорошо, Релг, — сказал он и, не
подумавши, положил руку ему на плечо.
— Не трогай меня, — сказал Релг и продолжил
молитву.
Силк стоял, стряхивая с одежды песок.
— Часто бывают такие пыльные бури? — спросил он.
— Сейчас как раз сезон, — ответил Белгарат.
— Восхитительно, — с кислой миной заметил Силк.
Из-под земли донесся глухой рокот, почва под ногами задрожала.
— Землетрясение! — резко предупредил
Белгарат. — Выводите отсюда лошадей.
Дерник и Бэйрек бросились в укрытие и вывели лошадей из за
колеблющейся стены на солончак.
Через несколько минут дрожание прекратилось.
— Это что, Ктачиковы проделки? — спросил
Силк. — Он будет бороться с нами, используя землетрясения и пыльные бури?
Белгарат покачал головой.
— Нет. На это ни у кого не найдется сил. Причина
вот. — Он указал на юг. Далеко за пустыней виднелась цепочка темных
вершин. Над одной из них поднимался толстый столб дыма и большими клубами
уходил вверх. — Вулкан, сказал старик. — Возможно, это он и
извергался в прошлом году, когда пеплом засыпало Стисс Тор.
— Огнедышащая гора? — сказал Бэйрек, глядя на
клубящийся над вершиной дым. — Никогда их не видел.
— Он в пятидесяти лигах отсюда, — заметил
Силк. — Неужели от этого земля может трястись здесь? Старик кивнул.
— Земля — сплошная, Силк, а сила, вызывающая
извержение, — огромна. От неё неизбежно расходятся волны. Я думаю, пора
нам трогаться в путь. Теперь, когда песчаная буря улеглась, дозорные Тор Эргаса
снова отправятся нас искать.
— Куда нам? — спросил Дерник. Он озирался, пытаясь
сориентироваться.
— Туда, — старик указал на дымящуюся вершину.
— Так я и знал, — проворчал Бэйрек.
До вечера они скакали галопом, останавливаясь только, чтобы
дать отдых лошадям. Ужасная пустыня казалась нескончаемой. Буря переместила
песок и насыпала новые дюны, ветер до белизны вымел солончаки. Путники проехали
несколько огромных, изъеденных временем скелетов. Костяки чудищ, некогда
населявших давно пересохшее море, словно плыли в черном песке, их холодные
пустые глазницы, казалось, голодными взглядами провожают скачущих мимо
путников.
На ночлег они остановились возле еще одной груды расслаивающихся
камней. Хотя ветер улегся, было ужасно холодно, а дров мало.
Когда на следующее утро они тронулись в путь, Гарион ощутил
странный, гнилостный запах.
— Что это воняет? — спросил он.
— Ктокский Тарн, — отвечал Белгарат. — Все,
что осталось от бывшего моря. Оно пересохло бы столетия назад, но его питают
подземные родники.
— Пахнет тухлыми яйцами, — сказал Бэйрек.
— В здешних подземных водах много сероводорода Я бы не
стал пить из озера.
— Я и не собирался. — Бэйрек наморщил нос.
Ктокский Тарн оказался большим мелким озером. Он был
заполнен маслянистой водой, от которой пахло так, словно в неё свалили всю
дохлую рыбу мира. В морозном воздухе над поверхностью воды поднималось марево,
и струи зловонного пара ударяли путникам в ноздри. Когда они доехали до южной
оконечности озера, Белгарат приказал остановиться.
