Поскольку пороги на Змеиной реке делали её несудоходной выше
этого места, дорога, уходившая в сторону холмов, была широкая — основное
движение шло по ней. Выехав из долины утром, быстро миновали окаймляющую реку
джунгли и оказались в редком лесу, который пришелся Се'Недре более по душе.
Стоило им подняться на холм, как они ощутили ветер, унесший прочь духоту и вонь
затхлых болот Найссы. Се'Недра сразу воспрянула духом. Она раздумывала, не
поехать ли ей рядом с принцем Келдаром, но тот дремал в седле, а она к тому же
немного побаивалась остроносого драснийца. Се'Недра сразу поняла, что циничный
проницательный человечек видит её насквозь, и ей это вовсе не понравилось.
Поэтому она проехала вперед и оказалась рядом с бароном Мендорелленом, по
обыкновению возглавлявшим отряд, её подстегивало желание оказаться как можно
дальше от пышущей жаром реки, но это была отнюдь не единственная причина. Ей
пришло в голову, что выдался блестящий случай расспросить арендийского
дворянина о многих интересующих её вещах.
— Ваше высочество, — почтительно сказал закованный
в броню рыцарь, когда она подъехала к его мощному скакуну, — сообразной ли
почитает с осторожностью сию позицию во главе отряда?
— Неужели найдется такой глупец, чтобы напасть на
храбрейшего в мире рыцаря? — с напускным простодушием отвечала она.
Лицо барона опечалилось, и он вздохнул.
— Отчего вы так тяжко вздыхаете, сэр рыцарь? —
спросила она шутливо.
— Просто так, ваше высочество, — отвечал он.
Они в молчании ехали под кружевной сенью, вокруг стрекотали
и прыгали насекомые, а мелкие, суетливые зверьки шуршали в кустах по обочинам
дороги.
— Скажите мне, — молвила принцесса наконец, —
давно ли вы знаете Белгарата?
— Всю мою жизнь, ваше высочество.
— Его уважают в Арендии?
— Уважают? Святейший Белгарат — наичтимейший из людей,
живущих на земле! Без сомнения, вашему высочеству это ведомо.
— Я — уроженка Толнедры, барон Мендореллен, —
заметила она. — Мы весьма мало знаем о чародеях. Скажет ли аренд о
Белгарате, что он человек благородный по рождению?
Мендореллен засмеялся.
— Ваше высочество, рождение Белгарата затеряно в столь
глубокой древности, что вопрос ваш едва ли имеет смысл.
Се'Недра нахмурилась. Она не очень-то любила, чтобы над ней
смеялись.
— Дворянин он или нет? — настаивала она.
— Он — Белгарат, — отвечал Мендореллен так, словно
этим было сказано все. — Баронов — сотни, графов — десятки, вельмож —
тьма, но Белгарат — только один. Все прочие люди отступают пред ним.
Она устремила на него лучистый взгляд.
— А леди Полгара?
Мендореллен моргнул, и Се'Недра поняла, что ход её мыслей
для него слишком быстр.
— Леди Полгара чтима превыше всех жен, — сказал он
неуверенно. — Ваше высочество, когда бы знал я, к чему ваши расспросы, то
мог бы отвечать полнее.
Она засмеялась.
— Дорогой мой барон, я вовсе не желаю узнать нечто для
меня важное, просто болтаю, чтобы скоротать путь.
Дерник подъехал к ним рысью. Подковы его лошади гулко
стучали по утоптанной дороге.
— Госпожа Пол просит вас немного подождать, —
сказал он.
— Что-нибудь стряслось? — спросила Се'Недра.
— Нет. Просто она приметила неподалеку от дороги один
куст и хочет собрать листьев — полагаю, они целебны. Она говорит, растение это
редкое и встречается лишь в этой части Найссы. — Простое, честное лицо
кузнеца выражало глубокую почтительность, как всегда, когда он говорил о
Полгаре. У Се'Недры были кое-какие личные соображения относительно чувств
Дерника, но она держала их при себе. — Да, — продолжал он, — она
просила предупредить вас насчет куста здесь могут быть и другие. Он примерно в
локоть высотой с очень яркими зелеными листьями и малиновыми цветками. Он
смертельно ядовит — даже если его тронуть.
— Мы не будем удаляться от дороги, почтенный, —
заверил его Мендореллен, но останемся здесь, доколе леди не позволит нам двинуться
дальше.
Дерник кивнул и поехал обратно по дороге. Се'Недра и
Мендореллен отъехали в тень большого дерева и стали ждать.
— Как аренды относятся к Гариону? — спросила вдруг
Се'Недра.
— Гарион — славный малый, — отвечал Мендореллен,
немного замявшись.
— Но едва ли благородного происхождения. — Она
перешла в нападение.
— Ваше высочество, — мягко отвечал
Мендореллен, — боюсь, ваше образование вводит вас в заблуждение. Гарион из
рода Белгарата и Полгары. Хотя и не имеет он титула, подобного моему или вашему,
кровь его — благороднейшая в мире. Я без возражений отдал бы ему первенство
перед собой, коли вздумалось бы ему о том попросить, чего он, будучи скромен,
конечно, не сделает. Когда были мы при дворе короля Кородаллина в Во Мимбре,
юная графиня настойчиво домогалась его, желая возвыситься таким замужеством.
— Вот как? — спросила Се'Недра немного резко.
— Она завлекала его кокетством и сладкими речами,
добиваясь помолвки.
— Графиня прекрасна?
— Одна из первых красавиц королевства.
— Ясно. — Голос у Се'Недры был ледяной.
— Ужели я оскорбил чем-нибудь ваше высочество?
— Неважно.
Мендореллен снова вздохнул.
— А теперь в чем дело? — резко спросила она.
— Я скорблю о множестве моих изъянов.
— Я думала, вам положено быть вполне
безупречным. — Она тут же пожалела о своих словах.
— О нет, ваше высочество, я несовершенен сверх всякой
меры.
— Вы немного неосмотрительны в речах, но это не такой
уж большой изъян, по крайней мере в Арендии.
— В отличие от трусости. Она рассмеялась:
— Трус? Вы?
— Я обнаружил в себе порок сей, — признался он.
— Не говорите глупостей, — сказала она
насмешливо. — Если у вас и есть порок, то прямо противоположный.
— Я знаю, поверить этому трудно, — настаивал
он, — но с глубочайшим стыдом сознаюсь вам, что испытал страх в сердце
своем.
