— Может быть, ты хочешь это сделать, отец? —
спросила она сердито. Потом опять повернулась к Гариону. — Давай снова,
милый. Постарайся на этот раз сделать правильно.
Он сосредоточился.
— Уже лучше, — сказала она. — Теперь, когда
образ песка и камней в твоей голове окрепнет, как бы вытолкни этот образ внутрь
полукруга, который охватывает часть пространства справа от тебя. Левую сторону
я возьму на себя.
Он напрягся. Это было самое трудное из того, что ему
когда-нибудь приходилось делать.
— Не толкай так сильно, Гарион. Образ идет складками, и
мне трудно с тобой соединиться. Держи его ровным и гладким.
— Извини. — Он разгладил.
— Как, на твой взгляд, отец? — спросила она
старика. Гарион почувствовал чуткое прикосновение к образу, который держал в
голове.
— Неплохо, Пол, — сказал Белгарат. — Совсем
неплохо. У мальчика талант.
— Что именно мы делаем? — спросил Гарион. Несмотря
на холод, лоб его покрылся испариной.
— Вы делаете заслон, — сказал ему Белгарат. —
Вы окружаете себя образом песка и камней, а он сливается с настоящими камнями и
песком вокруг нас. Когда гролимы мысленно нас выслеживают, они ищут людей и
лошадей. Они не замечают нас, потому что видят только песок и камни.
— Это все, что от нас требуется? — Гариону
понравилось, что все так просто.
— Не совсем, — сказала тетя Пол. — Придется
еще растягивать заслон, чтобы он охватил всех нас. Давай потихоньку, фут за
футом.
Это оказалось сложнее. Ткань образа несколько раз рвалась,
пока Гариону удалось растянуть её настолько, чтобы удовлетворить тетю Пол. Он
чувствовал, что там, где их воображаемые картинки соединяются, почему-то
сливаются и их сознания.
— По-моему, теперь у нас получилось, отец, —
сказала тетя Пол.
— Я говорил тебе, он сумеет, Пол. Багряно черное облако
зловеще катилось к ним по небу, из-под него доносилось глухое ворчание громовых
раскатов.
— Если пепел будет такой же, как в Найссе, нам придется
ехать вслепую, Белгарат, — сказал Бэйрек.
— Не тревожься, — откликнулся чародей. — Я
обнаружил Рэк Ктол. Не одни гролимы могут определять направление таким образом.
Едем дальше.
Они опять поехали вдоль гребня. Облако скрыло уже полнеба.
Гром гремел беспрерывно, в кипящих черных клубах вспыхивали молнии. Они были
сухие, трескучие. Это миллионы крохотных частиц терлись друг о друга, вызывая
чудовищный статический разряд. Когда в холодном воздухе начали оседать первые
черные пылинки, отряд вслед за Белгаратом спустился с гребня на песок.
К концу первого часа Гарион обнаружил, что держать мысленный
образ стало гораздо легче. Теперь ему уже не требовалось напрягать все свое
внимание, как поначалу. К концу второго часа это было уже не более чем нудно.
Чтобы развеять скуку, Гарион подумал об огромном скелете, который они видели,
съезжая в низину. Скрупулезно он воссоздал его и поместил в то изображение,
которое держал в голове. В целом скелет выглядел неплохо, и это было хоть какое
то занятие.
— Гарион, — сказала тетя Пол сердито, — брось
заниматься творчеством.
— А что?
— Думай о песке. Скелет по-своему мил, но с одной
стороной выглядит несколько странновато.
— Одной стороной?
— С моей стороны изображения нет никакого скелета —
только с твоей. Давай попроще, Гарион. Не перебарщивай.
Они ехали, закутав лица, чтобы едкий пепел не забивался в
нос и в рот. Гарион почувствовал испытующее прикосновение к образу, который
держал в голове, словно что-то легонько колотилось в его мозг. На ощупь оно
было как извивающийся головастик, один из тех, которых он ловил когда то на
Фолдоровой ферме.
— Держи крепче, Гарион, — сказала тетя Пол. —
Это гролим.
— Он нас видит?
— Нет. Вот он прошел мимо. — И пульсирующее
прикосновение исчезло.
Ночь они провели за еще одной кучей камней, которые во
множестве были рассеяны по пустыне. Дерник снова соорудил из камней и полога
укрытие. Они поужинали хлебом и вяленым мясом. Огня не разводили. Тетя Пол и
Гарион поочередно держали над ними изображение голого песка, как зонтик. Гарион
обнаружил, что, когда не двигаешься, это гораздо легче.
На следующий день пепел еще падал, но небо уже не было таким
непроглядно черным, как вчера.
— По-моему, проясняется, Белгарат, — сказал Силк,
когда они седлали коней. — Если тучу пронесет, мы снова будем натыкаться
на патрули.
Старик кивнул.
— Нам стоит поторопиться, — согласился он. —
Я знаю место, где мы сможем спрятаться, — лигах в пяти севернее города. Я
хочу добраться туда раньше, чем пепел осядет. Со стен Рэк Ктола видно на десять
лиг во все стороны.
— Ужели стены те столь высоки? — спросил
Мендореллен.
— Выше, чем ты можешь себе вообразить.
— Выше стен Во Мимбра?
— В десять раз выше. В пятьдесят раз выше. Ты не
поймешь, пока не увидишь.
Они ехали весь день без остановок. Гарион и тетя Пол держали
свой заслон. Испытующие прикосновения гролимов ощущались теперь все чаще.
Несколько раз давление на мозг Гариона было очень сильным и возникало
неожиданно.
— Они знают, что мы делаем, отец, — сказала тетя
Пол старику. — Они пытаются пробить экран.
— Держи его крепко, — ответил он. — Ты
знаешь, как поступить, если кто-нибудь из них прорвется. Она кивнула. Лицо у
неё было мрачное.
— Предупреди мальчика.
Она опять кивнула и повернулась к Гариону.
— Выслушай меня внимательно, милый, — сказала она
очень серьезно. Гролимы пытаются захватить нас врасплох. Самый лучший заслон
можно пробить, если ударить по нему достаточно быстро и достаточно резко. Если
кому-нибудь из них удастся прорваться, я скомандую тебе «стой». Когда я это
скажу, ты должен немедленно стереть изображение и отключить сознание от моего.
— Я не понимаю.
— И не надо. Просто делай в точности, как я говорю.
Если я скажу тебе «стой», немедленно разорви нашу мысленную связь. Я буду
делать нечто чрезвычайно опасное и не хочу задеть тебя.
— Могу ли я помочь?
— Нет, милый. Не сейчас.
