— Что вас задержало? — спросил Бэйрек, пока они
ждали.
— Я встретил нашего старого приятеля, — тихо
отвечал Силк. Он снова улыбнулся, сверкнув белыми зубами.
— Это был Брилл, — хриплым шепотом объяснил
Гарион. — Они с Силком подрались, и Силк сбросил его со стены.
Мендореллен заглянул через покрытый изморозью парапет.
— Высоко то как, — промолвил он.
— Верно подмечено, — согласился Силк. Бэйрек
хохотнул и молча положил большую руку на плечо Силку.
Тут подошли Дерник и Релг.
— Нам придется пройти через весь храм, — тихо
сказал Белгарат. — Опустите капюшоны как можно ниже и не поднимайте
головы. Идите цепочкой и бормочите себе под нос, как будто молитесь. Если
кто-нибудь с нами заговорит, отвечать буду я. Каждый раз, когда ударит гонг,
поворачивайтесь к алтарю и кланяйтесь. — Он повел их к тяжелой, окованной
ржавыми железными полосами двери, оглянулся, убедился, что все идут друг за
другом, повернул щеколду и потянул дверь.
В храме, освещенном тусклым багровым мерцанием, пахло, как в
склепе. Дверь, через которую они вошли, вела на балкон, тянувшийся под куполом
храма. По краю балкона шла каменная балюстрада, колонны располагались на равном
расстоянии одна от другой. Промежутки между колоннами были завешены той же
грубой, тяжелой материей, из которой шились мергские одежды. С другой стороны в
стене были двери в глубоких каменных нишах. Гарион заключил, что балкон этот
используется служителями храма, когда тем надо куда-то пойти по делу…
Как только все они вышли на балкон, Белгарат скрестил руки
на груди и повел их медленным размеренным шагом, громко и низко распевая что-то
непонятное.
Снизу донесся вопль, пронзительный, исполненный боли и
ужаса. Гарион невольно взглянул сквозь разошедшийся занавес на алтарь. До конца
жизни он жалел, что сделал это.
Круглые стены храма были построены из полированного черного
камня. Прямо за алтарем находилась огромная стальная маска, начищенная до
зеркального блеска, — лицо Торака, прообраз тех стальных масок, которые
носили гролимы. Лицо было несомненно прекрасно — и все же невероятно зловеще. В
нем была жестокость, превосходящая всякое человеческое понимание. Перед
изображением Торака толпой стояли на коленях мерги и жрецы-гролимы. Они пели
невнятным хором на десятке разных наречий. Алтарь помещался на помосте прямо
перед блистающей маской. Дымящиеся жаровни на железных треногах располагались
по углам залитого кровью алтаря, прямо перед помостом уходила вглубь большая
квадратная яма. Из неё вырывались красные языки пламени, черный чадящий дым
клубами поднимался к куполу.
Шесть гролимов в черных мантиях и стальных масках стояли
вокруг алтаря, держа навесу нагое тело. Раб был уже мертв, грудь у него была
вспорота, как у заколотой свиньи. Один гролим стоял у алтаря, воздев руки к
изображению Торака. В правой он держал изогнутый нож, в левой — сочащееся
кровью человеческое сердце.
— Воззри на нашу жертву, Бог Дракон энгараков! —
вскричал он громогласно, потом повернулся и положил сердце на горящую жаровню.
От жаровни повалил смешанный с паром дым, сердце, шипя, превратилось в угли.
Где-то под полом ухнул железный гонг, от звона его задрожал воздух. Мерги и
гролимы-надсмотрщики с воем прижались лицами к полу.
Гарион почувствовал, что чья-то рука пригибает ему плечо.
Силк, повернувшись к кровавому алтарю, кланялся. Превозмогая подкатывающую
тошноту, Гарион неуклюже поклонился.
Шесть гролимов подняли безжизненное тело и почти небрежно
сбросили в яму у помоста. Пламя взметнулось, посыпались искры и повалил густой
черный дым.
Гариона обуял гнев. Неосознанно он начал собирать волю,
намереваясь одним всесокрушающим ударом высвобожденной энергии разнести в пыль
и прах мерзостный алтарь и кошмарную маску за ним.
— Белгарион, — резко сказал голос внутри его
сознания. — Не вмешивайся. Еще не время.
— Мне этого не вынести, — взъярился про себя
Гарион. — Я должен что-то сделать.
— Нет. Не сейчас. Ты поднимешь на ноги весь город.
Расслабь волю, Белгарион.
— Делай, как он говорит, Гарион, — прозвучал в его
мозгу голос тети Пол. Невысказанное взаимопонимание промелькнуло между сознанием
тети Пол и тем, другим, разумом. Гарион беспомощно дал гневу и воле вытечь из
него.
— Эта гнусность долго не продлится, Белгарион, —
заверил его голос. — Уже сейчас земля собирает силы, чтобы навсегда
избавиться от неё. — И голос смолк.
— Что вы здесь делаете? — кто-то спросил хрипло.
Гарион оторвал взгляд от ужасной сцены внизу. Гролим в мантии и маске стоял
перед Белгаратом, преграждая ему путь.
— Мы слуги Торака, — отвечал старик с гортанным
мергским акцентом.
— Все мы в Рэк Ктоле слуги Торака, — сказал
гролим. — Вы не присутствуете при ритуале жертвоприношения. Почему?
— Мы паломники из Рэк Хагги, — объяснил
Белгарат, — и только что прибыли в город. Нам приказано предстать перед
иерархом Рэк Хагги немедленно по прибытии сюда. Суровый долг помешал нам
участвовать в празднестве.
Гролим подозрительно хмыкнул.
— Не укажет ли досточтимый жрец Бога-Дракона, где покои
нашего иерарха? Темный храм нам незнаком.
Снизу снова донесся вопль. Когда громыхнул железный гонг,
гролим повернулся в сторону алтаря и поклонился. Белгарат кивком головы велел
остальным сделать то же и поклонился сам.
— Идите к предпоследней двери, — сказал гролим,
видимо, удовлетворенный этим выражением религиозного рвения, — за ней —
лестница в покои иерархов.
— Мы бесконечно благодарны жрецу темного
божества, — кланяясь, сказал Белгарат.
Они цепочкой прошли мимо гролима в стальной маске, опустив
головы, скрестив руки на груди и бормоча себе под нос.
— Мерзость! — задохнулся Релг. —
Непотребство! Поношение!
— Не поднимай головы, — прошептал Силк. —
Вокруг нас гролимы.
— Если Ал дарует мне силы, я не успокоюсь, доколе Рэк
Ктол не обратится в руины, — пылко прошептал Релг.
Белгарат подошел к резной деревянной двери почти в конце
балкона и осторожно её приоткрыл.
— Наблюдает ли еще за нами тот гролим? — шепотом
спросил он Силка.
Силк обернулся на стоящего в отдалении жреца.
— Да Подожди… вот он пошел… Все, балкон пуст.
