— Мы не одни в здешних водах, — напомнил капитану
Белгарат. — Во время шторма у маллорейцев достаточно забот кроме того,
чтобы, сидя верхом на мачтах, разыскивать нас. Идите и отдайте приказания,
капитан. Поскорее поворачивайте судно.
— А как ты догадался, что капитан знает о потайной
заводи? — спросил Шелка Ургит сразу, как только за капитаном закрылась
дверь.
Драсниец поднял брови.
— Вот те на. Послушай, ты ведь облагаешь налогом
товары, которые перевозят с места на место?
— Разумеется, ведь это одна из статей государственного
дохода.
— Ну а предприимчивый человек, к тому же владелец
судна, вполне может запамятовать, что надобно зарегистрировать свой груз, или
подыщет укромное местечко, чтобы припрятать товары, покуда на них не найдется
покупатель.
— Но это же контрабанда!
— И что с того? Да, некоторые называют это именно так.
Впрочем, лично я полагаю, что все капитаны мира хотя бы раз в жизни занимались
подобными делишками.
— Только не мурги! — настаивал Ургит.
— А как иначе ты объяснишь тот факт, что твой капитан
знает великолепное укрытие менее чем в пяти лигах от места, где мы сейчас
находимся, а возможно, и еще добрую сотню подобных мест?
— Ты продажный человечишка и вообще омерзительный тип,
Хелдар!
— Знаю. Но учти, контрабанда — дело весьма и весьма
прибыльное. Предлагаю тебе поразмыслить хорошенько, не заняться ли этим самому.
— Но, Хелдар, ведь я король! Последовав твоему совету,
стану красть сам у себя!
— Поверь мне, — не унимался Шелк. — Все это
довольно непросто, но я могу растолковать тебе даже на пальцах, как поиметь на
этом деле приличные барыши.
Корабль качнуло, и все выглянули в окошки — судно резко
меняло курс.
Далеко за кормой маячило шесть красных парусов — издалека
они казались крошечными.
— Есть ли гролимы на борту этих кораблей,
Полгара? — спросил у дочери Белгарат.
Голубые глаза Полгары на мгновение сделались почти совсем
прозрачными, а рука коснулась брови.
— Нет, отец. Там только простые маллорейцы.
— Хорошо. Тогда нам не составит труда от них укрыться.
— К тому же они вот-вот попадут в тот самый шторм,
который напророчил наш капитан, — прибавил Дарник.
— А вдруг это заставит их поторопиться? — нервно
спросил Ургит.
— Да нет, не похоже, — ответил кузнец. —
Скорее всего им придется развернуться против ветра — только так можно выдержать
сильный шторм.
— А не придется ли нам сделать то же самое?
— Маллорейцев раз в шесть больше, чем нас, —
напомнил Шелк брату. — Нам волей-неволей придется попытать счастья.
Вода на горизонте стремительно чернела — красные паруса
маллорейцев ярко выделялись на этой черноте. Шторм неумолимо приближался. Море
заволновалось, и мургский корабль нещадно бросало из стороны в сторону. Снасти
страдальчески стонали и поскрипывали, а откуда-то сверху доносилось пение
парусов. Гарион какое-то время прислушивался к этому звуку, прежде чем его
значение начало мало-помалу доходить до него. Но всерьез Гарион насторожился,
услышав странное потрескивание, доносящееся откуда-то из самого чрева корабля.
— Ах, какой идиот! — воскликнул Гарион, вскакивая
на ноги и хватая плащ.
— Что стряслось? — спросил встревоженный Сади.
— Он идет на всех парусах! Если грот-мачта не
переломится, мы потонем!
Гарион стремглав выскочил из кают-компании и взлетел по
лестнице.
— Капитан! — заорал он, оскальзываясь на мокрой
палубе, по которой вовсю гуляли волны. Чтобы не упасть, он ухватился за
натянутый канат, и вовремя: огромная волна как раз в этот момент чуть было не
свалила его с ног, окатив до коленей. — Капитан! — снова закричал он,
не выпуская каната и передвигаясь по нему в направлении рулевой рубки.
— Что, мой господин? — закричал капитан в ответ.
Он был явно изумлен.
— Спустите парус! Грот-мачту вот-вот вырвет с корнем!
Капитан задрал голову.
— Решительно невозможно, мой господин. Матросы не
смогут свернуть парус в такой шторм.
Гарион, заслоняя глаза ладонью, взглянул на надутый ветром
парус.
— Тогда придется вам рубить канаты.
— Рубить канаты? Но, мой господин, парус совсем новый.
— Выбирайте: корабль или парус! Если ветром вырвет
мачту, судно просто-напросто разорвет пополам, а если мачта устоит, мы потонем.
А теперь уберите проклятый парус, или я сделаю это сам!
Капитан молча уставился на него.
— Поверьте мне, — продолжал Гарион, — если я
сам возьмусь за дело, то смету с палубы все подчистую — и мачты, и снасти, и
паруса!
И капитан немедленно отдал приказ рубить канаты. Как только
гигантский парус взмыл в небо, подобно огромному воздушному змею, и скрылся из
глаз, страшный треск прекратился, и судно тотчас же сбавило ход — ведь теперь
на мачте оставался лишь малый парус.
— Далеко ли до Моря Горанда? — спросил Гарион.
— Совсем близко, мой господин, — ответил капитан,
утирая мокрое лицо. Он поглядел в сторону берега, который маячил в тумане
справа, и, указав рукой на едва заметную возвышенность, прибавил:
— Вот там, мой господин, видите обрыв, где белые
буруны? Пролив как раз там. — И, повернувшись к матросам, приказал:
— Бросить морской якорь!
— Это еще зачем? — спросил Гарион.
— Мы набрали слишком большую скорость, мой
господин, — принялся объяснять капитан. — Пролив довольно узкий, и
войти в него непросто, а нам надо успеть еще и свернуть. Морской якорь поможет
сбавить скорость.
Гарион старался осмыслить сказанное капитаном. Явно что-то
не так, но вот что именно — никак не мог понять. Он смотрел, как матросы
разворачивают длинный полотняный мешок, крепко привязанный к толстому канату,
укрепленному на корме.
Но вот мешок оказался в воде, канат натянулся, корабль
вздрогнул и заметно замедлил ход.
— Так-то лучше, — удовлетворенно сказал капитан.
Гарион, прикрывая ладонью глаза от ледяного дождя,
вглядывался в бушующее море. Маллорейских судов уже не было видно.
