— Полагаю, вы ошиблись в счете, — ледяным голосом
сказала Полгара.
Выступив вперед и выхватив из ножен свой верный меч, Гарион
вдруг краем глаза увидел странные вещи. Он моргнул, не веря своим глазам.
Совершенно реальный, живой, плечом к плечу с ним стоял огромный рыжебородый
Бэрак!
Справа послышался отчетливый щелчок, и вот, сверкая
доспехами, рядом с ним встал Мандореллен, а чуть поодаль — Хеттар с характерным
орлиным профилем.
— Ну, как вы полагаете, господа? — заговорила
фигура, в которой он тотчас же распознал барона Во-Мандорского. — Дадим ли
мы этим рыцарям возможность обратиться в бегство или сообща ринемся на них и
вышибем из них дух?
— Последнее кажется мне наиболее
предпочтительным, — ответил призрак Бэрака. — А ты какого мнения,
Хеттар?
— Это мурги, — раздался тихий и страшный голос
Хеттара. Он обнажил саблю. — Убейте их на месте! Таким образом мы
сбережем время — нам не придется потом отлавливать их по одному.
— Знаете, господа, я сразу понял, что у вас на
уме, — захохотал Бэрак. — Ну что ж, за работу! — И он взмахнул
огромным мечом.
И три огромных призрака — ни один из этих людей в жизни не
был такого исполинского роста — стали надвигаться на дрожащих матросов. А
посередине, с мечом наготове, стоял Гарион, с болью в душе осознавая, что на
самом деле он совершенно один. Но вот Тоф со своим огромным посохом изготовился
к бою, а позади него Гарион заметил Сади с маленьким отравленным кинжалом
наготове. А вот к ним присоединились и Дарник, и Шелк.
Призрак Бэрака взглянул на Гариона.
— Действуй, Гарион! — прошептал он голосом
Полгары.
Тут он все понял и тотчас предоставил Шару полную свободу
действий, чего обычно не допускал. Исполинский меч словно занялся пламенем, а с
острия слетел сноп голубых искр прямо в лица оцепеневших мургов.
— Ну что, все ли вы единодушны в своем решении умереть
на месте и тем самым избавить себя от необходимости спасаться бегством, а нас —
от надобности тратить время на преследование? В последнем случае вас медленно
рассекут на ломтики. Итак, смельчаки, шаг вперед! — прогрохотал рыжебородый
призрак справа от Гариона — таким громоподобным голосом не обладал даже сам
Бэрак. — Одно мгновение — и вы окажетесь в объятиях вашего одноглазого
бога!
Матросы дружно обратились в бегство.
— О боги! — зазвенел за спиной у Гариона голос
Полгары. — Я мечтала о таком тысячу лет!
Обернувшись, он увидел ее — Полгара стояла, вытянувшись в
струнку, на фоне бушующего моря и черных грозовых туч, ветер трепал полы ее
синего плаща.
Мокрые волосы прилипли к ее лбу и плечам, но глаза сияли
торжеством.
— Полгара! — восторженно воскликнул Белгарат,
заключая ее в объятия. — О боги, каким сыном ты могла бы стать!
— Я твоя дочь, Белгарат, — ответила она
просто, — но смог бы сын сейчас сделать больше?
— Нет, Полгара, — вдруг рассмеялся он, прижимая ее
к груди и запечатлевая поцелуй на ее мокрой щеке. — Ни за что!
И тут они опомнились, немного смущенные, — впервые их
взаимная любовь, которую они оба всячески пытались скрыть долгие тысячи лет, на
берегу штормового моря на самом краю света стала очевидной для всех. Они
растерянно поглядели друг на друга и вдруг, не в силах сдержаться, принялись
громко хохотать.
Гарион отвернулся — глаза его предательски блеснули.
Ургит склонился над матросом со сломанной рукой.
— Изволь принять совет от своего короля,
приятель, — мягким голосом заговорил он. — Если ты запамятовал, то
позволь напомнить тебе, что море кишмя кишит маллорейцами, а они будут
счастливы, словно дети, изловив мурга, и тотчас же радостно распнут его. Не
согласишься ли ты со своими друзьями поскорее убраться подобру-поздорову как
можно дальше от этой груды никчемных досок?
Матрос бросил испуганный взгляд на бушующие волны и с трудом
поднялся на ноги. Оберегая сломанную руку, он поспешил вдогонку своим удиравшим
приятелям.
— Похоже, он схватывает все буквально на лету,
а? — сказал Ургит, обращаясь к Шелку.
— Да, он удивительно понятлив, — согласился тот.
Потом поглядел на остальных. — Почему бы нам не сесть в седла и не
убраться отсюда самим? Посудина никуда не денется, а наш покалеченный друг и
его приятели все же себе на уме: могут надумать снова попытать счастья. —
Шелк с восхищением разглядывал огромных призраков, созданных чарами
Полгары. — Знаешь, из чистого любопытства хочу спросить: был бы толк от
этих молодцев, ежели бы дело и впрямь дошло до драки?
Полгара все еще смеялась, ее васильковые глаза сияли.
— Буду до конца откровенна с тобою, дорогой мой
Шелк, — весело ответила она, — понятия не имею.
И ответ ее отчего-то вызвал у всех приступ неудержимого
хохота.
Глава 20
Склон, по которому они поднимались на вершину холма, порос
пышной травой, которая сейчас намокла от дождя и поникла. Гарион то и дело
оглядывался.
Матросы-мурги копошились вокруг останков корабля, собирая
все, что могло им пригодиться, — Гарион заметил, что они то и дело
испуганно вглядываются в морскую даль.
Когда они дошли до вершины, то испытали на себе всю силу
ветра — он почти срывал с них одежду, швырял в лицо ледяные дождевые струи.
Белгарат остановился и из-под ладони оглядел бескрайнюю, исхлестанную дождем
степь, где не видно было ни единого деревца.
— Это решительно невозможно, отец, — объявила
Полгара, поплотнее запахивая мокрый плащ. — Придется нам отыскать убежище
и переждать там непогоду.
— Это будет нелегко, Полгара.
Белгарат вглядывался в степной простор, лишенный даже
признаков человеческого жилья. Широкую долину, лежащую внизу, тут и там
прорезывали глубокие овраги — это потрудились бурные потоки, проторившие себе
дорогу сквозь скудную почву. Тут и там обнажились круглые булыжники и россыпи
гравия, а плодородный слой оказался настолько тонок, что мог питать лишь
неприхотливые степные травы. Сейчас по этим травам гуляли волны, словно по
воде, а дождь, смешанный с мелким градом, безжалостно молотил сверху.
— Ургит, — спросил старик, — есть ли здесь
поблизости деревни или селения?
Ургит вытер мокрое лицо и огляделся.
