— За день мы вполне можем до нее добраться. Конечно,
тогда я был совсем мал и не мог ходить быстро, как взрослый.
Белгарат кивнул, потом, заслонив глаза рукой, вгляделся в
маллорейские суда, движущиеся к берегу.
— Думаю, пора обрадовать остальных. Мы немного
выгадаем, пытаясь обороняться здесь от прорвы маллорейских матросов.
На то, чтобы упаковать еще не просохшую одежду и скудный
запас провизии и погрузить все это на лошадей, у них ушел примерно час. Потом
они один за другим покинули свое убежище и повели лошадей к подножию холма.
Гарион заметил, что Эрионд оглянулся с выражением легкой грусти на лице, но
тотчас же взял себя в руки и решительно продолжил путь.
— Я знаю дорогу, — сказал Эрионд, — позвольте
мне ехать впереди. — И, улыбнувшись, прибавил:
— Мой конь хочет поразмяться. — И пустил жеребца в
галоп.
— Весьма странный мальчик, — заметил Ургит, садясь
в седло. — А что, он и вправду был знаком с Зедаром?
— О да, — ответил Шелк, — он знал даже
Ктучика. — И, бросив искоса взгляд на Полгару, добавил: — Он всю
жизнь провел в обществе весьма странных людей, посему его необычность вполне
понятна и объяснима.
Сквозь толщу туч кое-где уже проглядывало голубое небо и на
землю струились потоки яркого утреннего солнца. Ветер присмирел, превратившись
в почти ласковый бриз. Путники ехали крупной рысью вслед за Эриондом и его
великолепным конем.
Сенедра, облаченная в одну из туник Эрионда и плотно
облегающие теплые шерстяные рейтузы, пристроилась рядом с Гарионом.
— Мне очень нравится твой утренний туалет, моя
королева, — усмехнулся он.
— Все мои платья совсем мокрые, — ответила она.
Потом замолчала и личико ее посерьезнело. — Все складывается далеко не
лучшим образом, правда, Гарион? Ведь мы возлагали столько надежд на этот
корабль.
— Не знаю, не знаю. Мы сэкономили массу времени, к тому
же миновали почти всю зону военных действий. А раз так, то возможно, нам
удастся отыскать еще корабль. Думаю, мы ничего не потеряли.
— Но ничего и не выиграли.
— Пока трудно сказать.
Она вздохнула и замолчала.
Около полудня они доехали до дороги, повернули на восток и
за остаток дня проделали немалый путь. Не похоже было, что по этой дороге
кто-либо ездил — скорее всего ею уже долгое время никто не пользовался, но Шелк
тем не менее ехал впереди в качестве разведчика. Заночевали они в густых
зарослях ивняка при дороге — там легко было натянуть палатки. Ужин в тот вечер
состоял из бобов и свинины, что весьма огорчило Ургита.
— Отдал бы все сейчас за ломоть говядины, —
жалобно говорил он, — даже дурно приготовленной, вроде той, что подают во
дворце Дроим.
— Не желаете ли тарелочку травяного бульона, ваше
величество? — дерзко оборвала его Прала. — А может, предпочтете
добрую порцию жареной ивовой коры?
Он бросил на девушку суровый взор, потом повернулся к
Гариону.
— Скажи мне, долго ли вы с друзьями намереваетесь
пробыть в Хтол-Мургосе?
— Да не очень. А что?
— Понимаешь, у западных дам есть преотвратная тяга к
независимости и прискорбная привычка высказывать все напрямик и без обиняков. И
я нахожу, что их влияние на неокрепшие души и умы особо впечатлительных юных
дев может сильно повредить последним. — И тут, вдруг осознав, что явно
зарапортовался, он опасливо покосился в сторону Полгары. — Я не имел
намерения оскорбить кого бы то ни было, госпожа! Это просто старинный мургский
предрассудок.
— Понимаю, — спокойно ответила Полгара.
Белгарат отставил в сторону тарелку и поглядел на Шелка.
— Ты весь день ехал впереди нас. Не видел ли
чего-нибудь подозрительного?
— Только стадо довольно крупных оленей, идущее на
север, — ответил маленький человечек, — но слишком далеко, стрелою их
было не достать.
— Что у тебя на уме, отец? — спросила Полгара.
— Нам необходимо свежее мясо, — ответил Белгарат,
поднимаясь на ноги. — На тухлой свинине и бобах мы далеко не уедем. —
Он выступил из ярко освещенного круга вокруг костра и, сощурившись, поглядел на
посеребренные лунным светом облака, сквозь которые кое-где виднелись
звезды. — Прекрасная ночь для охоты! А ты как думаешь?
На губах Полгары заиграла таинственная усмешка. Она тоже
встала.
— Думаешь, ты все еще способен на подвиги, Старый Волк?
— Думаю, вполне, — ласково ответил он. —
Пошли, Гарион. Нужно отойти подальше от лошадей.
— Что они собираются делать? — спросил Ургит у
Шелка.
— Но тебе ведь не так уж и хочется это знать, а,
братец? Уверяю тебя, ты вовсе не хочешь этого знать.
Луна серебрила колышущуюся на ветру траву таинственным
светом. Ноздри Гариона наполнили пряные запахи степи — обоняние его вдруг резко
обострилось.
Он легко бежал крупной рысью рядом с огромным серебристым
волком, а прямо над их головами парила, словно призрак, снежная сова. Как
хорошо было бежать вот так — ветер ласкал пушистый мех, а острые когти
вонзались в мягкую землю. Они бесшумно скользили по степной траве, совершая
древнейший в мире Охотничий обряд.
Они спугнули стадо похожих на оленей животных, подняв их с
травяных постелей, и погнали через холмы. И вот, когда перепуганные олени
прыгали через полноводный после недавнего дождя ручей, старый самец,
задохнувшийся от бешеной гонки, оступился и рухнул вниз. Брызги полетели во все
стороны, но животное упало на береговую твердь, рога его глубоко вонзились в
землю, а неестественно вывернутая шея явно сломалась при падении.
Не долго думая, Гарион прыгнул прямо в поток, быстро
переплыл его и, крепко схватив мертвого оленя за переднюю ногу, быстро вытащил
еще теплое тело на берег, чтобы его не унесло течением.
Белгарат и Полгара, уже в прежнем своем обличье, подошли к
нему так спокойно, словно просто вышли перед сном подышать свежим воздухом.
— Не правда ли, он великолепен? — отметила
Полгара.
— Неплох, — подтвердил Белгарат. Потом достал
из-за пояса нож и проверил большим пальцем остроту лезвия. — Надо
освежевать тушу. Почему бы тебе не вернуться в лагерь? Пусть Дарник возьмет
лошадь и едет сюда.
— Хорошо, отец, — согласилась она. И вот уже сова,
блеснув оперением в лунном свете, удалилась прочь, паря на бесшумных крыльях.
