Около полудня путники остановились, наскоро отобедали сыром
с хлебом и снова пустились в дорогу через лес, по направлению к Арендии. Через
некоторое время, как и предсказывали Дарник с Тофом, снег стал реже, но к нему
примешался холодный дождь, а скоро перестали падать и отдельные тяжелые мокрые
снежинки, и дальше путники ехали под непрерывным мелким дождем. Капли оседали
на еловых лапах, а затем скатывались вниз. Ближе к вечеру поднялся ветер, дождь
перестал, но было холодно и промозгло. Дарник огляделся по сторонам.
— По-моему, пора искать место для ночлега, —
произнес он. — Я думаю, найти укрытие от ветра и набрать сухих дров нам
будет непросто.
Гигант Тоф, чьи ноги свисали с лошади чуть ли не до земли,
покрутил головой и затем показал рукой на густую молодую зеленую поросль в
дальнем краю поляны, на которую они только что въехали. Он снова принялся
жестикулировать, а Дарник некоторое время следил за его знаками, потом кивнул,
и оба они поскакали в сторону густой зелени, где, спешившись, взялись за
работу.
Для стоянки они выбрали полянку, огороженную молодой
порослью, через которую почти не проникал ветер, а сверху защищенную кронами
раскидистых елей, словно соломенной крышей. Вдобавок они согнули несколько
молодых деревьев и связали их верхушки, так что получилось нечто вроде
солидного купола. Потом это сооружение покрыли холстом, прочно привязали его, и
вышел хороший просторный шатер. С противоположной от выхода стороны раскопали
землю и обложили будущее кострище камнями.
После такого дождя трудно было найти сухие дрова в лесу, но
Гарион использовал приобретенный в походе за Шаром опыт и принялся отыскивать
топливо под поваленными деревьями, с подветренной стороны стволов, под камнями.
К вечеру они с Эриондом собрали внушительную кучу дров и хвороста, пока Полгара
и Сенедра готовились к ужину.
В нескольких сотнях ярдов вниз по склону нашли маленький
родник, и Гарион с двумя кожаными ведрами пошел за водой, то и дело
оскальзываясь на мокрой земле. Свет в чаще угасал быстро, и вскоре красноватый
свет костра весело заплясал на ветвях елок. Пришел Гарион с двумя полными
ведрами воды, раскачивающимися у него в руках.
Полгара повесила на сук свою мокрую накидку и, напевая
что-то себе под нос, принялась вместе с Сенедрой колдовать над очагом.
— О, спасибо, ваше величество, — сказала Сенедра,
принимая ведра у Гариона.
Улыбка у нее получилась несколько неестественная — она лишь
старалась казаться веселой.
— Я делаю это с превеликим удовольствием, ваше
величество, — ответил он, картинно кланяясь Сенедре. — Задача
младшего повара — найти и принести воды для помощника главного повара.
Она кротко улыбнулась, чмокнула Гариона в щеку, потом
вздохнула и снова принялась за овощи — гарнир к мясу, которое варила Полгара.
После ужина все сели у костра, вялые, полусонные, и
некоторое время молча сидели и слушали шум ветра в верхушках деревьев и шелест
капель дождя над головой.
— Сколько же мы сегодня проехали? — сонным голосом
поинтересовалась Сенедра, устало прислонив голову к плечу Гариона.
— Думаю, семь-восемь лиг, — ответил Дарник. —
По бездорожью много не проедешь.
— Мы поедем быстрее, когда выберемся на дорогу из
Мургоса на Большую ярмарку, — добавил Шелк, и в глазах его появился блеск
от одной этой мысли, а длинный и острый нос задергался.
— Выберемся, выберемся, — успокоил его Белгарат.
— Нам придется пополнить запасы, Белгарат, —
сказал Шелк, и глаза его заблестели еще ярче.
— Думаю, мы возложим это на Дарника. Люди, которые
вступают в деловые отношения с тобой, Шелк, потом, одумавшись, приходят в такую
ярость…
— Белгарат, ты же сам вроде говорил, что торопишься.
— Не вижу связи.
— Когда за тобой кто-то гонится, всегда движешься
быстрее, ты разве не замечал?
Белгарат смерил Шелка долгим неприязненным взглядом.
— Ладно, оставим это, — процедил он, а затем
обратился к остальным:
— А не пора ли нам поспать? Завтра у нас долгий день.
После полуночи Гарион внезапно проснулся. Он лежал,
завернувшись в одеяло, рядом с Сенедрой и слушал ее ровное дыхание и звуки
капели над головой. Ветер утих, костер прогорел, лишь угли давали слабый
красноватый свет. Сна как не бывало. Гарион попытался понять, в чем дело.
— Не шуми, — тихо произнес Белгарат, лежавший в
дальнем углу шатра.
— И тебя что-то разбудило, дедушка?
— Ты осторожно сними с себя одеяло и положи руку на
меч, — произнес Белгарат так тихо, что его слова еле достигли ушей
Гариона.
— А в чем дело, дедушка?
— Слушай!
Где-то вверху во тьме дождливой ночи раздалось мощное
хлопанье больших крыльев, и Белгарат с Гарионом увидели слабую вспышку
красноватого огня. Снова захлопали крылья, потом все стихло.
— Шевелись, Гарион, — торопливо произнес
Белгарат. — Возьми меч и прикрой чем-нибудь Шар, чтобы она не увидела его
огня.
Гарион высвободил ноги из-под одеяла и нащупал во тьме меч,
унаследованный от Ривы Железной Хватки.
И вновь послышалось хлопанье огромных крыльев, а затем и
неприятный шипящий крик, сопровождаемый новой вспышкой красноватого света.
— Что это? — воскликнула Сенедра.
— Спокойно, девочка! — произнес Белгарат. Они
напряженно прислушивались к шуму крыльев, пока он не растворился в шуме дождя.
— Что это там такое, Белгарат? — испуганно спросил
Шелк.
— Это такая громадина, — спокойным голосом отвечал
старик. — У нее с глазами не очень хорошо, и глупа как пробка, но все
равно она очень опасна. Она сейчас охотится. Может быть, почувствовала лошадей.
Или нас.
— Откуда ты знаешь, что это «она»? — спросил
Дарник.
— Потому что она одна такая осталась в мире, и хотя не
часто вылезает из своей пещеры, но за несколько веков людям удавалось видеть ее
неоднократно, это дало почву множеству легенд.
— Мне начинает все это не нравиться, — прошептал
Шелк.
— Она не очень-то похожа на драконов, как их
рисуют, — продолжал Белгарат. — Но велика и действительно летает.
— Перестань, Белгарат, — ухмыльнувшись, сказал
Дарник. — Драконов не бывает.
— Рад это слышать. Почему бы тебе не встать, выйти и
объяснить это ей самой?
