— Не унывай, — утешил его Белгарат. — Мы
движемся куда быстрее, чем я ожидал, к тому же Зандрамас не может убегать от
нас вечно. Земной шар — это всего лишь земной шар, и он не бесконечен. Рано или
поздно мы настигнем ее.
Пока Дарник и Тоф натягивали палатки, Гарион и Эрионд
бродили в зарослях, отыскивая дрова для костра. Найти что-то подходящее
оказалось неожиданно нелегким делом, и, проплутав в течение часа, они собрали
лишь жалкую охапку каких-то прутиков и веточек, чудом оставшихся сухими после
долгого дождя. Всего этого хватило разве что развести огонь под кухонной
жаровней Полгары. Когда она начала колдовать над жаровней, готовя на ужин бобы
с олениной, Гарион заметил, что Сади бродит между палаток, как-то уж очень
пристально вглядываясь в траву.
— Это не смешно, дорогая, — сурово приговаривал
он. — А ну-ка выходи! Выходи сию же минуту!
— Что стряслось? — спросил Дарник.
— Зит нет в кувшинчике, — ответил Сади, не
прерывая поисков.
Дарник поспешно поднялся, пожалуй, даже чересчур поспешно.
— Ты уверен?
— Она находит забавным играть со мной в прятки. А ну-ка
иди сюда, иди немедленно, непослушная ты змея!
— Пожалуй, не стоит говорить об этом Шелку, —
дружески посоветовал евнуху Белгарат. — Он ударится в истерику сразу, как
только обнаружит, что змея ползает неведомо где. — Старик
осмотрелся. — А кстати, где он?
— Они с Лизелль пошли прогуляться, — ответил
Эрионд.
— В такую погоду? Кругом же такая сырость! Нет, в самом
деле, он меня порой удивляет.
Сенедра присела на бревнышко подле Гариона. Он обнял ее за
плечи и крепко прижал к себе. Она нежно прильнула к нему и вздохнула.
— Я все думаю, что сейчас делает Гэран.
— Наверняка спит.
— Он так хорош, так мил, когда спит. — И, снова
вздохнув, она прикрыла глаза.
Откуда-то из зарослей вдруг послышался треск, а через
мгновение как ошпаренный выскочил Шелк. Глаза у него были совершенно круглые, а
лицо смертельно бледное.
— Что случилось? — воскликнул Дарник.
— У нее змея в корсаже! — выпалил драсниец.
— У кого?
— У Лизелль!
Полгара с большой ложкой в руке обернулась и оценивающе
оглядела трясущегося принца. Бровь ее медленно поползла вверх.
— Скажите, принц Хелдар, — ледяным тоном
произнесла она, — а что вам-то понадобилось в корсаже графини Лизелль?
Шелк мужественно силился выдержать ее взгляд, но хватило его
не более чем на минуту — и он начал мучительно краснеть.
— А-а, — протянула Полгара, — понимаю. —
И вновь занялась варевом.
Уже перевалило за полночь, когда Гарион внезапно проснулся,
недоумевая, что именно разбудило его. Он медленно приподнялся, стараясь не
потревожить спящую Сенедру, и раздвинул полог палатки. От реки поднимался
густой туман, и Гарион не увидел ничего, кроме густой молочной белизны. Он
затаил дыхание, чутким ухом ловя ночные звуки.
И вот откуда-то из тумана донеслось еле слышное
позвякивание. Гарион тотчас же узнал этот звук: где-то неподалеку проезжал
всадник, одетый в стальную кольчугу, а может быть, и не один. Гарион нашарил в
темноте свой верный меч.
— И все же, я считаю, ты должен рассказать нам, что
нашел в доме, прежде чем подпалить его, — раздался издалека голос с
характерным маллорейским выговором.
Всадники были еще далеко, но звуки в ночи разносятся на
большие расстояния, поэтому Гарион отчетливо слышал каждое слово.
— Да сущие мелочи, капрал, — уклончиво ответил
другой маллореец. — То да се, всего помаленьку.
— Тебе следует поделиться с нами. В конце концов, мы же
держимся друг за дружку. Один за всех, все за одного.
— Эта мысль, вот ведь странно, пришла вам в голову лишь
тогда, когда выяснилось, что мне посчастливилось кое-какое барахлишко прибрать
к рукам? Хотите свою долю награбленного? Надо было раньше думать. Трудно, что
ли, было пошуровать по дому? А вы предпочли получить удовольствие — казнить
пленников.
— Мы на войне, — торжественно проговорил
капрал. — Наш долг — уничтожать врага.
— Долг! — саркастически хмыкнул его
собеседник. — Мы всего лишь дезертиры, капрал. И в долгу лишь перед самими
собой. Хотите рубить этих земледельцев — пожалуйста, не стану мешать. Сам же я
предпочитаю запастись кое-чем впрок, чтобы было на что жить после отставки.
Гарион осторожно выбрался из палатки. Ощущая полнейшее
спокойствие, словно все чувства его в одночасье умерли, он поднялся и бесшумно
направился туда, где лежали тюки, и принялся шарить в одном из них, покуда не
нащупал холодную сталь. Потом с величайшей осторожностью, стараясь действовать
беззвучно, надел тяжелую кольчугу.
Тоф стоял в дозоре около лошадей — его огромная фигура
отчетливо вырисовывалась в тумане.
— Мне надо кое-что уладить, — тихо прошептал
Гарион на ухо немому великану.
Тоф серьезно поглядел на него и кивнул. Потом отвязал коня,
под уздцы подвел его к Гариону, затем огромной своей ладонью дружески стиснул
плечо друга и бесшумно отступил.
Гарион не хотел давать маллорейским дезертирам времени уйти
далеко и затеряться в тумане, поэтому он вскочил на неседланного коня и тотчас
же выехал из рощицы.
Похоже было, что мирно беседующие дезертиры направляются
прямо к лесу, и Гарион тихо ехал за ними след в след, прислушиваясь к звукам,
доносящимся из тумана и напрягая свое шестое чувство.
Проехав с милю, он услышал вдруг резкий и пронзительный смех
— звук шел откуда-то спереди и немного слева.
— Ты помнишь, как они визжали, когда их сажали на
кол? — донесся из тумана хриплый голос.
— Вот и славно, — пробормотал Гарион сквозь
стиснутые зубы, обнажая меч.
Он поехал прямо на звук голоса, а чуть погодя сжал каблуками
бока коня.
Тот пошел быстрее, но копыта его ступали по траве все так же
бесшумно.
— Огоньку бы, — вздохнул один из солдат.
— Думаешь, это не опасно? Кругом шастают патрули в
поисках дезертиров.
— Сейчас уже за полночь. Все патрульные солдаты
дрыхнут. Не бойся, смело зажигай факел.
Мгновение спустя в тумане заколебалось алое пламя, решившее
участь маллорейцев.
