— Такое порой случается, Полгара, — сказал
Белгарат. — Что ж, пора. Я хочу как можно дальше уйти, пока не село
солнце.
Гарион подъехал к Белгарату и пристроился рядом.
— Тебе не кажется, что этот человек когда-то был
гролимом?
— Почему ты так думаешь?
— Ну, потому… — Гарион помешкал, подбирая нужные
слова. — Я хочу сказать, что в мире есть лишь две расы колдунов — это мы и
гролимы. Но ведь этот — не один из нас?
— Что за странное заблуждение! Талант — это талант. Он
может проявиться у любого — чаще всего именно так и происходит. Но в различных
культурах он развивается по-разному, однако и магия, и колдовство, и ворожба, и
дар провидения, самый странный и удивительный, — все это взаимосвязано и
родственно. Источник у всего этого один, и в основе своей это все одно и то же.
Только проявляется по-разному, вот и все.
— Я этого не знал.
— Тогда и ты сегодня кое-чему научился. А любой день,
когда узнаешь что-то новое, прожит не напрасно.
Осеннее солнце светило удивительно ярко, хотя висело уже
довольно низко над горизонтом. Неотвратимо приближалась зима. И снова Гарион
вспомнил, что находится в той части света, где все перевернуто с ног на голову.
На ферме Фалдора сейчас уже почти лето. Поля вспаханы, зерна легли в мягкую
землю, а дни длинны и теплы. Здесь же, на другом конце света, все совершенно
наоборот.
Гарион вдруг с сожалением осознал, что в этом году лета так
и не увидел, за исключением разве что нескольких мучительных дней, проведенных
в пустыне Арага.
И отчего-то это его сильно расстроило.
Дорога пошла слегка в гору, и вскоре путники въехали на
горный хребет, поросший лесом и пересекавший весь остров. Местность стала
пересеченной, тут и там все чаще попадались лесистые овраги и лощины.
— Терпеть не могу горы, — жалобно сказал Сади,
глядя на скалу, неожиданно показавшуюся между деревьев. — По пересеченной
местности так неудобно ехать.
— Но маллорейцам это также причинит массу
неудобств, — напомнил ему Шелк.
— Это лишь и утешает, — вздохнул евнух, — но
все же не вполне примиряет меня с этими неудобствами. Нет, все равно не люблю!
Горы и долины, горы и долины — все это как-то неестественно. Всему этому с
радостью предпочту любую болотистую пустошь!
— Позвольте мне осмотреть это ущелье, — попросил
Дарник. — День клонится к закату, и нам необходимо отыскать безопасное
место для ночлега.
Он пришпорил коня, который легко перескочил через ручей, и
исчез в зарослях.
— Как ты думаешь, сколько мы проехали сегодня? —
спросила Бархотка.
— От шести до восьми лиг, — ответил
Белгарат. — Думаю, мы достаточно углубились в лес, чтобы остаться
незамеченными, если, конечно, маллорейцы не вознамерятся тщательно прочесать
весь лес.
— Или если эта прорицательница, которая попалась нам на
пути, не проболтается, что мы здесь, — прибавила Лизелль.
— Почему ты так недоверчиво относишься к здешним
людям? — спросила Сенедра.
— Не могу сказать наверняка, — ответила
светловолосая девушка, — но мне делается не по себе всякий раз, когда
кто-нибудь из них посылает нас в том или ином направлении. Если они и впрямь
так нейтральны, то почему бы им вовсе не оставить нас в покое?
— Это все ее академическое образование, Сенедра, —
сказал Шелк. — Скептицизм — одна из основных тамошних дисциплин.
— А ты сам-то поверил ей, Хелдар? — придирчиво
спросила девушка.
— Конечно же нет, но ведь я сам выпускник Академии!
Дарник возвратился совершенно удовлетворенный.
— Тут неподалеку прекрасное место. Спокойное, хорошо
защищенное и совершенно незаметное постороннему глазу.
— Ну что ж, посмотрим, — сказал Белгарат.
Путешественники поехали за кузнецом вверх по берегу оврага
вдоль бурного пенистого потока. Через сотню ярдов овраг резко поворачивал
налево, еще чуть дальше делал резкий поворот направо, и вдруг открылась
обрамленная лесом низина. Здесь поток обрывался вниз, образуя живописный
водопад, сверкающий облаком алмазных брызг, — он падал прямо в чистое
озерцо, придававшее этому небольшому каньону особую прелесть.
— Чудесно, Дарник, — поздравила Полгара
мужа. — Но ведь это озерцо никоим образом не повлияло на твой выбор места
ночлега, не правда ли?
— Ну…
Она ласково рассмеялась и, склонившись, нежно поцеловала
его.
— Все прекрасно, Дарник. Но сперва нам нужно разбить
лагерь. А потом ты выяснишь, водится ли тут рыба.
— Рыба тут есть, Полгара, — уверил ее
Дарник. — Я сам видел, как одна выскочила из воды. — Запнувшись, он
промямлил: — То есть я хотел сказать, что, проезжая мимо, случайно
заметил.
— Разумеется, дорогой.
Он слегка склонил голову, став удивительно похожим на
нашкодившего школьника, но Гарион успел заметить легкую улыбку на его губах. С
изумлением Гарион вдруг осознал, что его прямой и честный друг куда более
хитроумен, чем предпочитает казаться. Поскольку Полгаре доставляло удовольствие
подлавливать его на детских шалостях, Дарник частенько сам предоставлял ей
такую возможность — просто чтобы ее потешить.
Они раскинули под деревьями палатки — прямо на берегу озера.
Как обычно, Гарион и Эрионд отправились собирать валежник для костра, а Дарник
и Тоф занялись палатками. Ну а Шелк и Белгарат, как обычно, исчезли и, как
всегда, появились лишь после того, как все работы были закончены. А Сади болтал
с Сенедрой и Бархоткой, и его нежное контральто звучало как-то особенно
по-женски.
Когда Полгара захлопотала над своей жаровней, Дарник
критическим оком окинул лагерь.
— Кажется, все.
— Да, дорогой, — согласилась Полгара.
— Тебе еще что-нибудь нужно?
— Нет, дорогой.
— Ну, тогда, может быть… — И он взглянул в сторону
озерца.
— Иди, Дарник. Только возвращайся к ужину.
— Ты со мной, Тоф? — спросил Дарник друга.
Когда тьма укрыла лощину, а яркие звезды засверкали на
бархатно-синем небе, все собрались вокруг костра и полакомились нежной
поджаренной бараниной, вареными овощами и ароматным ржаным хлебом — ужин
приготовлен был из припасов, собранных им в дорогу добрым Вардом.
